Кто хочет замуж за герцога? - Сабрина Джеффрис

пропускающие достаточно света для работы, и исправный камин, чтобы не мерзнуть. Оливия подумала, что, даже если ей придется воспользоваться камином, делать она это будет с осторожностью. Неизвестно, давно ли чистили трубы и сколько там скопилось сажи. А как эта сажа поведет себя в смеси с парами химических реактивов, можно только гадать.

А пока она решила поставить свой главный рабочий стол рядом с камином, чтобы, если какой-нибудь из реактивов воспламенится, она смогла бы смести субстанцию со стола в очаг. Пламя локализуется внутри очага, а дым под действием тяги выбьется из трубы наружу.

Может, Торн этого и не замечал, но его недоверие к ее способности выполнить обещанные тесты нервировало Оливию. Что, если у нее действительно ничего не получится? И что, если она ничего не обнаружит?

Нет, нельзя себя так настраивать. Грей на нее рассчитывает. Она перестанет обращать на Торна внимание и будет работать так, словно его нет рядом.

— Поверните ящик другой стороной, чтобы я увидела, что на нем написано, — распорядилась Оливия.

— Может, стоило промаркировать ящики со всех сторон? — ворчливо заметил Торн, недовольно вращая тяжелый ящик в руках: «Сколько, черт побери, весит все это лабораторное оборудование?»

— Может, вам стоило оставить этот труд лакею, как вам изначально предлагали? Тому самому, который принес нам чай и любезно предложил свои услуги.

В ее словах было зерно истины, и Торна это раздражало.

— Посмотрите на происходящее под новым углом, — предложил он. — Часто ли в вашем распоряжении в качестве подручного оказывается герцог? Да и я ни за что не упустил бы редкую возможность увидеть женщину-ученого за работой.

— Я бы сочла ваше определение меня как женщину-ученого за комплимент, если бы не знала, сколько в вас сарказма, — не глядя на него, бросила Оливия и, указав на стол, приказала: — Сюда поставьте.

Ну конечно, она выбрала самый дальний стол. Просто чтобы его погонять. Физической нагрузки Торну с лихвой бы хватило на два посещения известного лондонского боксерского клуба для джентльменов. Оливия вот уже час распределяла оборудование по столам, словно ей было не все равно, в каком порядке и на каком столе будут стоять ее змеевики, микроскопы и еще одному богу известно что. Из-за этого Торну несколько раз пришлось переносить ящики с места на место.

Торн достал носовой платок и вытер пот со лба. Он уже давно снял шляпу, а она — свой чепец. Он старался не замечать, как привлекательно она выглядит без чепца, и не думать о том, как красиво смотрелась бы убранная в узел копна волнистых белокурых волос, если из этого узла вытащить все шпильки.

Торн огляделся и обнаружил, что все ящики разобраны.

— Это был последний, — сказал он. «Слава богу!» — А теперь что?

— А теперь, — сказала Оливия, заправив за ухо выбившийся из узла светлый локон, — наступает самый приятный этап. Распаковка.

— И это вы называете самым приятным этапом?

— Для меня — да. Содержимое ящиков по большей части останется на тех же местах, но кое-что все равно придется подвинуть.

— Полагаю, что двигать все необходимое придется мне.

— Я вполне в состоянии перенести колбу на другой стол или поставить на полку. Но есть кое-что тяжелее колбы — и это уже ваша работа. Но мы можем сделать перерыв на еще одну чашку чая, если вам нужен отдых.

Эта лиса знает, как задеть мужское самолюбие.

— Лично мне отдых не требуется. Кроме того, чай уже давно остыл, и мы съели все лимонные печенья.

Оливия в недоумении оглянулась на оставленный лакеем на маленьком столике поднос с угощениями.

— Да, действительно, — сказала она и улыбнулась растерянно. — Когда я чем-то увлечена, я часто не замечаю, как летит время.

— Я заметил. — Торн вытащил из кармана часы. — Грей и Беатрис обычно рано ложатся и, соответственно, ужинают тоже рано. Но сегодня — особый случай, и до ужина у нас еще осталось немного времени.

В течение следующего часа он был занят распаковкой ящиков, а Оливия, достав и придирчиво осмотрев каждый из предметов, решала, на какое место его отнести. Торн не переставал удивляться тому, какой она выглядит счастливой, перемещаясь от стола к полке и обратно и собирая оборудование, доставленное в разобранном виде.

На склянках красовались ярлыки с названиями, которые Торн в жизни не слышал: «Царская водка», «Калийная селитра», «Соляная кислота», «Зеленый купорос», «Поташ», «Капли Хофмана» и прочее и прочее.

— А где же глаз тритона? — решил поддеть ее Торн.

— Прямо перед вами, — сказала она, указав на склянку.

— На этикетке указано «горчичное семя», — возразил он.

— Я знаю. Горчичное семя мне не понадобится. Не знаю, как оно здесь оказалось. Я его не заказывала.

Торн смотрел на нее в недоумении.

— А вот почему тогда, девять лет назад, вы пошутили насчет «глаза тритона». Вы действительно думали, что речь идет о глазах ящериц. Должна вас разочаровать. Глазами тритона называют горчичное семя.

— Вы шутите.

— Нисколько.

— Вы хотите сказать, что ведьмы в «Макбете» бросали в котел горчичное семя? А как же насчет других ингредиентов? Как насчет лягушачьей лапки, шерсти летучей мыши и собачьего языка?

— Лягушачья лапка — обычный лютик, шерсть летучей мыши — остролист.

— Но собачий язык уж точно собачий язык?

Оливия рассмеялась.

— Собачий язык — окопник или живокост. Все ингредиенты ведьминого зелья можно без труда найти в любом аптекарском огороде.

— Какое горькое разочарование!

— Почему?

Он не ожидал этого вопроса.

— Они же ведьмы. Ведьмы должны быть отталкивающими и злобными. И их следует бояться.

— Я думаю, что их лукавое коварство заключается в том, что они, зная, что их предсказания будут использованы во зло, все же их делали. Сколько народу Макбет убил, чтобы расчистить себе путь к славе, искушенный ведьмиными предсказаниями? А что касается самого ведьминого зелья, то Шекспир действительно подобрал для него растения, названия которых у непосвященного вызывают ужас и омерзение.

— Лютики и вправду похожи на лягушачьи лапки, если присмотреться, — продолжила Оливия, — а живокост — на собачий язык. Но бывает и наоборот — название самое невинное, а свойства жуткие. Взять, к примеру, вон тот флакон. Если я скажу, что там нитрат калия, ничего опасного вы в этом не услышите. Но если я назову этот порошок селитрой — каковым он и является, — вы, возможно, припомните, для чего его используют.

— Вы под корень подкосили мою любовь к «Макбету», — сердито сказал Торн. — Роль ведьм вполне мог бы играть выписанный из Франции повар, специалист по салатам.

— Честно говоря, «Макбет» мне никогда не нравился. Слишком много смертей. Я предпочитаю комедии.

— Да,