Кто хочет замуж за герцога? - Сабрина Джеффрис

Лучше бы Оливии вообще никогда с ним не встречаться! Как он посмел предположить, что ее мачеха убила отца Грея?! Что он за человек?! Почему в других людях, по крайней мере в членах ее семьи, он готов видеть только худшее?

Чем ему, черт возьми, помешала ее лаборатория? Он может думать о ней все что угодно, но украсть у нее шанс, что выпадает раз в жизни, она не даст, пусть даже не мечтает!

— Вы все время молчите, — сказал Торн. Под ногами скрипела галька. Он шел рядом с Оливией через сад к сыроварне.

— Вам это мешает, ваша светлость?

Торн выругался про себя.

— Вы не называли меня вашей светлостью прошлой ночью, когда мы целовались.

— Прошлой ночью вы не обвиняли мою мачеху в убийстве.

— Я не… Черт побери, я лишь сказал, что ее дебют в обществе состоялся в тот же год, что и у моей матери. Я лишь сделал очевидный вывод о том, что одна из них могла…

— Убить отца вашего единоутробного брата. Да, я знаю, к каким вы пришли выводам. Насколько они очевидны, не берусь судить, но вы, безусловно, вправе приходить к любым заключениям. Только меня к ним не приплетайте.

Несколько мгновений они шли в благословенной тишине, но Торну явно не терпелось нарушить молчание.

— Какое другое объяснение вы можете предложить? Кто, по-вашему, еще мог убить отца Грея?

— Во-первых, научный подход не терпит безосновательных предположений. Я вначале собираю факты и лишь затем с их помощью либо подтверждаю, либо опровергаю свою гипотезу. Пока у меня нет никаких фактов, указывающих на то, что отец Грея был отравлен. Посему на данный момент я лишь могу констатировать, что его смерть произошла по неизвестной причине.

— Я не говорил, что его отравила именно ваша мачеха, — возмущенно ответил Торн. — Я лишь сказал, что нам известно о четырех женщинах, которые имели мотив и возможность его отравить.

— Четыре женщины, — возмущенно повторила Оливия.

— Да, четыре. И что вас тут не устраивает?

— А у вашей матери ни возможности, ни мотива его убивать не было?

Торн переменился в лице.

— Уверяю вас, моя мать не имеет к этому отравлению никакого отношения.

— На каком основании вы это утверждаете? — не глядя на него, спросила Оливия.

— Она заботилась о своем новорожденном сыне. Ей было не до интриг. Этого мало?

— Что бы ни думали по этому поводу мужчины, женщина вполне способна заботиться о детях и заниматься другими делами в то же самое время, — возразила Оливия. Неужели он не понимает, что ее версия имеет такое же право на жизнь, что и его? Впрочем, сама она сомневалась, что кто-то из этих женщин причастен к смерти герцога.

— Моя мать его не убивала, черт возьми! — воскликнул Торн. Оливия скептически приподняла бровь, и он сдался. — Вы не все знаете, и я пока не могу раскрыть вам то, что знаю я.

— Именно об этом я и говорю. Пока факт отравления не доказан, бессмысленно строить какие бы то ни было предположения относительно того, кто мог быть убийцей.

— Прекрасно! Я обещаю подавить на время свое стремление к высказыванию предположений. Вас это устроит?

— Вполне, — бросила Оливия, молча ускорив шаг. Будь он неладен со своими теориями заговора и тайными подозрениями. Чем он лучше отца? Папа, по крайней мере, когда удирает из дому ближе к ночи, чтобы предаваться своим тайным порокам, не подозревает во всех тяжких грехах ни свою дочь, ни жену.

Торн не отставал ни на дюйм. Опять воцарилось молчание. Первым заговорил герцог.

— Сыроварня за следующим поворотом, на вершине холма, — сообщил он без всякого выражения.

Оливия, подумав, решила, что, раз он предложил перемирие, ей приличествует согласиться, пусть на время.

— Насколько я понимаю, вы хорошо ориентируетесь в поместье своего брата.

— Неплохо. Мы с Греем раньше нередко сюда уезжали, чтобы отдохнуть от городской суеты. Каримонт — ближайшее к столице имение брата. Иногда мы приглашали других холостяков и устраивали тут вечеринки.

— Без женщин?

— Ну…

— Так я и думала. — Оливия с трудом подавила желание развить тему. — Полагаю, вы с Греем очень близки.

— Да. Хотя сейчас, когда он женился, уже не так, как раньше, — сказал Торн и, глядя куда-то вдаль, добавил: — Не знаю, почему это происходит, но как только мужчина обзаводится женой, он меняет всех своих друзей на нее. И заводит себе новых друзей среди женатых пар.

— Наверное, по этой причине мой дядя так и не женился. Он любому другому обществу предпочитает общество университетских друзей, с которыми дружит еще со времен Оксфорда.

Оливия не смотрела на Торна, но остро чувствовала на себе его взгляд.

— И ваше общество тоже.

— Да, и мое, — согласилась Оливия. — Но не тогда, когда он проводит время в друзьями. Племянница все же не то же самое, что жена. Как бы тщательно я ни убирала в его квартире и как бы высоко он ни ценил меня как химика, когда приходят его друзья, мне в его доме места нет.

Торн негромко рассмеялся, чем немало ее удивил.

— Может, он просто не хочет, чтобы они смотрели на вас с вожделением?

— Что? Да они, я уверена, даже не знают, что такое вожделение!

Торн недоверчиво хмыкнул.

— Его друзья — мужчины, не так ли? Поверьте мне, они знают, что такое похоть. Ваш дядя, возможно, просто пытается вас защитить. И это весьма благоразумная мера, если встречи с друзьями предполагают употребление эля, вина и прочих горячительных напитков, что весьма распространено.

— Может, вы с друзьями и выпиваете, но его друзья, думаю, не пьют.

Оливия считала, что, хотя дядя ее нередко хвалил за успехи в науке, представлять женщину в качестве ученого маститым академикам стеснялся. Скорее всего, и герцог это понимал, а свою версию предложил лишь для того, чтобы польстить ее женскому тщеславию. Интересно, и зачем ему понадобилось ей льстить?

Между тем они добрались до сыроварни, которая оказалась совсем не такой, какой ее представляла Оливия. Она была на сыроварне всего раз в жизни, и та представляла собой крохотную хижину, в которой едва умещался один стол. Эта же была сложена из кирпича — прочный красивый дом, пригодный для комфортной жизни, а не только для работы. Внутри было очень просторно, полок на стенах с избытком, и места хватало даже для трех столов.

Грей рассказывал, что его отец построил новую сыроварню, более современную, но в этой, старой, имелись большие окна,