Двойной капкан - Villa Orient

насаживаясь на мои пальцы. Она отстранилась и села рядом, поправляя одежду, а я не стал её останавливать. Шпанская мушка не отпустит её ещё несколько часов. Несколько очень горячих часов. И ей точно будет мало пальцев.

Глава 22

Детоксикация

Большинство честных женщин — это закрытые клады, которые целы только потому, что их никто еще не искал.

Франсуа де Ларошфуко

Он выставил на стол стакан молока и стакан апельсинового сока, но я лишь громко рассмеялась. Антидот против той адской смеси, которой меня накачали, скажем честно, так себе. Меня нужно полноценно прокапать пару часов подряд, чтобы вывести вещества и снять их действие, но даже после этого наркотики в моей крови будут находить ещё пару недель. Когда я стала такой дерзкой и развязанной? Но ведь это и не я вовсе. Когда закончится действие наркотических веществ, мне будет стыдно, но это будет потом, а сейчас я всё равно не я.

— Я не буду это пить.

— Это ещё почему?

— Потому что не хочу детоксикации. Сейчас мне хорошо и не больно. — А потом я снова рассмеялась и не могла остановиться, а когда смогла, то пояснила. — Это всё равно не поможет.

— Детоксикация… Не поможет… А я и забыл, что ты будущий врач.

— Наверное, я сошла с ума, — я придурковато хихикала.

— Ну, как говорил Гас, наркотики — лучшее лекарство от безумия.

— Он это где-то прочитал?

— Скорее, посмотрел. Гас у нас никогда не был книжным червем.

— А ты?

— Что я?

— Ты был книжным червем?

— Только по необходимости.

Я легла на диван и сладострастно выдохнула, потому что прикосновение бархатистой ткани опять вызывало настоящий пожар на коже. Я невольно провела руками по своему телу от груди к бёдрам и слегка выгнулась. Меня опять накрывало. А Тахир лишь ухмыльнулся, с интересом наблюдая, что я стану делать дальше.

— Тахир, помоги мне, — я прошептала это с придыханием, а он решил меня помучить.

— Помоги себе сама.

Я широко раскрыла глаза от его наглого предложения, и мне бы хотелось, чтобы в моём взгляде сейчас сверкали молнии, превращающие его в пепел. А потом я облизала губы, и, продолжая смотреть ему прямо в глаза, спустила с себя брюки прямо с трусами, разводя бёдра в стороны и сгибая колени, так что ему открывался потрясающий вид на моё блестящее от смазки лоно. Ну что же, справлюсь сама, дурное дело нехитрое.

Он снял пиджак и галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки, ремень и ширинку и вытащил каменный член из трусов, неспешно поглаживая его по всей длине. Я опять поразилась его размерам. Он был обрезан, багровая головка поблёскивала от смазки на толстом открытом стволе, увитом синими венами, которые сейчас бешено перекачивали горячую кровь. В нём было столько силы и желания, что хотелось подчиняться без остатка, всегда.

Я не сразу поняла, что он не собирается подходить ко мне и помогать, лишь натирает вздыбленный член. Тогда я опустила руку себе между ног и провела по мокрым складочкам, а потом запустила пальчик во влажную дырочку, несколько раз провела там в поисках нужной точки и наконец, поймав нужную волну, закрыла глаза.

Я была прикрыта сверху лишь тонкой шёлковой тканью, которая натягивалась на каменных сосках, и была полностью обнажена снизу, ласкала себя, с приоткрытым ртом, из которого вырывались стоны, и приподнималась в такт движениям пальцев бёдрами.

Тахир всё-таки подошёл ко мне, хотя я к этому моменту уже забыла о нём, настроившись на волны удовольствия. Он откинул мою руку в сторону и опустил голову мне между ног. Это было странно и необычно, в любой другой ситуации на трезвую голову я бы воспротивилась, но сейчас мне казалось это самым логичным и правильным действием.

Он втянул губами влажную набухшую горошину клитора, придерживая меня за бёдра от слишком резких движений, и одновременно просовывая язык между нежных складочек. Большим пальцем он надавливал на бугорок под лобком. Я громко стонала и даже не пыталась сдерживаться, желание рвалось наружу всеми возможными способами. Мне опять нужно было совсем не много, и я выгибала спину и крутила бёдрами, и снова пульсировала в экстазе. А он смотрел полуприкрытыми глазами на моё трепещущее розовое лоно, выталкивающее смазку в такт сокращениям, и терял последние остатки самообладания.

Глава 23

Своя жизнь

Большинство женщин сдается не потому, что сильна их страсть, а потому, что велика их слабость. Вот почему обычно имеют такой успех предприимчивые мужчины, хотя они отнюдь не самые привлекательные.

Франсуа де Ларошфуко

Вика отдышалась и сползла с дивана, увеличивая расстояние между нами. Я лишь нагло ухмылялся, потому что её приходы ещё не закончились, а я подожду и всё равно получу своё.

Ждать пришлось недолго, она сходила в ванную, вышла в банном халате, и уже через пару минут снова начала изводиться, потому что грубая ткань нещадно царапала напряжённые соски и разгорячённую кожу. Шпанская мушка вкупе с травой даёт потрясающий эффект «отвала башки», когда опция нравственных терзаний отключена, а сексуальное возбуждение включено на полную катушку без задних мыслей. И даже такая сдержанная и воспитанная в лучших традициях Вика теряет голову от жара между ног.

— Что опять, Вика?

— Это когда-нибудь закончится?

— Через несколько часов.

Вика застонала:

— Тогда иди ко мне.

И я пришёл, ведь невозможно отказать девушке, которая так призывно просит. Развязал халат, подхватил обнажённое тело на руки и понёс в спальню. Она снова застонала и заёрзала, когда я опустил её на шёлковые простыни, которые холодили и ласкали возбуждённую кожу. Именно поэтому в постели я предпочитаю исключительно шёлк, на нём даже холодные женщины загораются как звёзды на ночном небе.

Теперь я захотел насладиться сполна, не спеша, доставляя Вике весь спектр удовольствия. Я опустился на неё сверху и горячо поцеловал в губы. Мне нравилось ласкать её пухлые губки, раздвигать их, проникать языком в покорный ротик. Я опускался влажными поцелуями на шею, захватывал мочки ушей и лизал грудь.

Я то дул на соски, то легко закусывал их. Она сейчас была настолько чувствительной, что любое прикосновение вызывало в ней бурю эмоций, но и боль можно было причинить любым неверным движением. Она легонько стонала и выгибалась от этой ласки. Её груди попали в плен моих умелых рук, которые гладили и сжимали их.