Двойной капкан - Villa Orient

который никак не хотел заканчиваться и не отпускал меня в сознание. Глядя на эту девушку, я испытывала холодящий душу ужас, как будто видела перед собой привидение. Может быть, я уже умерла или нахожусь в каком-то пограничном состоянии, близком к смерти. Я слышала много историй от пациентов, которые побывали в коме на границе миров. Все они рассказывали о странных и пугающих видениях.

Я взяла трясущейся рукой кружку, которая, кажется, была вполне реальной — гладкой и холодящей руку, и поднесла ко рту. Вода была чистой и прохладной. Девушка придерживала и помогала мне, пока я пила небольшими глотками.

— Спасибо, — мой голос звучал глухо и хрипло.

— Как тебя зовут?

— Вика.

— И меня Вика.

— Я знаю.

— Ты настоящая? — Я протянула руку и коснулась волос девушки, пропустила их между пальцами, удивляясь тому, что они почти невесомые.

И правда похоже на галлюцинацию. Девушка хихикнула и отстранилась.

— Тебе походу что-то очень серьёзное дали.

— Где мы?

— Не знаю точно, в каком-то подвале, похоже. Тут сыро, прохладно и пахнет плесенью.

Ад или чистилище?

— Ты здесь давно?

— С неделю. Точно не помню. Я тоже очнулась здесь под нереальным кайфом. Но со мной такое постоянно, — она небрежно махнула рукой.

— Ты знаешь, кто нас здесь держит?

— Еду приносит один раз в день кто-то в чёрной одежде. Я пыталась на него напасть, покусать, поцарапать, ударить, но не вышло. Он высокий и сильный. Голос только у него какой-то странный. Вообще он не говорит, прикрикнул тогда только на меня.

— Что значит странный?

— Визгливый, больно для мужика.

— Ты подруга Гассана, — я наконец-то сообразила.

Вот почему нас путали. Даже люди, которые знали эту Вику, сомневались, видя меня. Что уж говорить о тех, кто не знал нас лично. Поэтому Тахир был таким подозрительным. Он видел записи с видеокамер, а на них мы наверняка выглядим как один человек. Мы как две капли воды похожи, почти неразличимы.

Но как такое возможно? У меня нет сестры и никогда не было. Может, она дочь отца от другого брака? Но тогда я об этом ничего не знаю. Как мог папа иметь другую семью и другую дочку и никогда об этом не говорить? Он же такой любящий и заботливый муж и отец.

— Да, и Гас меня отсюда вытащит, — Вика продолжала говорить, пока я задумалась.

Я с ужасом осознала: она не знает, что Гассан мёртв. Она попала сюда тогда, когда его убили. Я не хотела ей об этом говорить, потому что не знала, как она отреагирует. Девушка была неадекватной, частично под действием наркотиков. Но больше всего я не хотела её расстраивать. Она и так находится в заточении, но у неё по крайней мере есть надежда, чего нельзя сказать обо мне. И я не хочу быть тем человеком, который разрушит иллюзии. Ведь эта новость всё равно ничего не изменит в нашем положении.

Достаточно было того, что я знала правду. Я отчётливо помнила, как Гассан терял кровь, как перестало биться его сердце под моими руками, как он издал последний вздох, и жизнь его навсегда покинула. Я была на его похоронах, видела его в гробу.

— Почему ты так уверена? Совсем не боишься?

— У Гаса есть план. Он меня вытащит, и мы сбежим.

Девушка пребывала в какой-то странной уверенности. А мне казалось, что я схожу с ума. Я опять думала, что нахожусь в зазеркалье. Это всё происходит не со мной, а с какой-то моей параллельной личностью. Двойником.

Я не могу оказаться в подвале. Зачем кому-то желать мне зла? Я всего лишь студентка, которая приехала на каникулы к родителям. Я совершенно случайно стала свидетельницей смерти человека и оказалась под подозрением у его брата. Но я не должна оказаться здесь. Если размышлять так и дальше, то мне становится очень страшно. Кто спасёт меня из этого подвала? И есть ли отсюда выход не на кладбище? Хотя, какое кладбище, сестринская могила, скорее…

Я очень надеялась, что это просто галлюцинации, которые скоро пройдут, и я окажусь в какой-нибудь тёплой и мягкой постели, пусть не у родителей дома, но в относительной безопасности. И тогда тёплые и сильные руки Тахира меня обнимут. Я почти скучала по его уверенности и присутствию в моей жизни. А если это не галлюцинации, то всё плохо. Очень плохо. И нужно думать.

— Вика, насколько вырубает этот наркотик?

— На пару часов.

— Давно я здесь?

— Чтоб я знала… Ты видишь здесь часы или окна?

Я оглядела комнату. Она была метров 20, почти квадратная, бетонные стены даже не оштукатурены, под ногами тоже бетон и на потолке тоже. Бетонный мешок, идеальная тюрьма. Металлическая дверь казалась глухой и очень толстой. Здесь стояли две раскладушки, на одной из которых я очнулась. Это даже не кровати, а временные лежанки с тонким матрасом, маленькой подушкой и шерстяным одеялом. Была ещё тумбочка, на которой стояла тарелка, бутылка воды, кружка, из которой девушка дала мне пить. И раковина в углу.

Даже если я была без сознания пару часов, Лика не могла меня далеко увезти. Мы или в городе, или рядом с ним, по крайней мере, в регионе. Тахиру будет проще нас найти. Лика определённо замешана в этом деле. Кто ещё из близких Тахира замешан? Чем больше я об этом думала, тем страшнее мне становилось. Если те, кому он доверяет, бьют его в спину, сможет ли он справиться? Готов ли он к этому? Достаточно ли силён и подготовлен?

Конечно, мои желания были более эгоистичными — станет ли Тахир меня искать и сможет ли вытащить. Но я здесь не одна, конечно, если другая Вика не плод моего воображения. Я стала сомневаться, могу ли я доверять сама себе, всё ли, что я вижу и слышу, реально. Что из моих воспоминаний истинно, а что ложно. Может ли статься, что я совсем не такая, какой себя помню и никогда не жила жизнью, которую представляю.

— Вика, как думаешь, когда придёт человек с едой, мы можем вдвоём на него напасть?

Девушка фыркнула:

— Ты сейчас и котёнка не обидишь, а я уже пробовала, из меня не ахти какой боец.

— Но нас двое, у нас есть посуда, можем ударить его по голове?

— Не бойся так. Я тут уже давно и