Двойной капкан - Villa Orient

угол, но бежать здесь было некуда. Лика лишь весело смеялась, глядя на весь этот ужасный спектакль. Её смех как колокольчики отражался от бетонных стен. Она казалась совершенно нормальной вне этой комнаты, но сейчас я смотрела на неё и гадала, кто из нас сходит с ума — я или она. Но больше меня пугала Амина, которая больше не говорила, но в её глазах была чистая злоба, которой можно захлебнуться как ядом. Этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Амбал связал мне руки за спиной и посадил на стул, привязывая к ножке. Я кричала и вырывалась, поэтому напоследок мне заткнули рот кляпом. Слёзы боли и отчаяния текли по щекам, попадая на рану на губе, и вызывали жжение. Руки горели от жёстких верёвок, от кляпа стало тяжело дышать. Но физическая боль сейчас была почти незаметной по сравнению с паникой, которая накрывала меня с головой. Я сопротивлялась, даже не понимая, что ничего не могу с этим сделать, кроме того, что причиняла себя дополнительную боль и ещё больше напугаю Тахира, который будет смотреть это видео.

Амина достала телефон и включила камеру. Они поснимали несколько минут, которые показались мне вечностью от боли и отчаяния. Я была как животное в цирке, которое приковали цепью и заставили сидеть на тумбе, пока полный зал зрителей наслаждается моим заточением и хлопает в ладоши. Когда меня развязали и освободили, то я даже перестала сопротивляться и просто осела на пол.

Я не знала, сколько у меня времени, но нужно ли оно мне здесь. В глазах Амины я видела приговор. Я не знаю, зачем им видео, но они не оставят меня в живых. Лика совсем не пряталась, и с Амины я тоже сорвала маску. Ни одна из них не захочет ответить перед Тахиром. Поэтому они скроют преступление и уничтожат меня. Нас. А я не хочу свои последние дни провести вот так. В бетонном мешке с девушкой, чью боль я чувствую, как свою, в ожидании неминуемой участи. Чем быстрее это закончится, тем лучше.

Глава 28

Договор

Враги — это тень человека. Длиною этой тени можно мерить значимость деяний человека.

Император Акбар

С террористами невозможно договориться. Люди, способные на похищение с последующим убийством, уже перешагнули ту грань, когда обратной дороги нет. Они не станут отступать. Они вызывают панику и иррациональный страх за близких и любимых людей. Они загоняют в экстремальную ситуацию и совершают организованное насилие. И этого насилия над беззащитной Викой я боялся больше всего.

Они могли безнаказанно принуждать её, угрожать её жизни и здоровью, вплоть до полного разрушения личности. Этим они хотят подчинить меня, отобрать мою собственность, деньги, унизить меня. Они заставляют ужас и страх забираться под кожу, а сердце трепетать от смертельной опасности. Они открыто показывают характер и не стесняются удовлетворить свои претензии.

Они — женщины, и тем страшнее. Они не просто желают денег или власти, они хотят получить удовлетворение. Отомстить за унижение, которое, как они считают, я им доставил. Они хотят мести, боли и крови. Женщины всегда стараются убрать соперницу, даже если им уже не суждено получить самого мужчину, они по крайней мере лишат его радости быть рядом с любимой.

Вика с самого начала была мишенью и только вопрос времени, когда они решили бы её разыграть. А времени они дали достаточно, чтобы она стала настолько близка, чтобы я заплатил. И я заплачý. Но возьму компенсацию.

Ярость уже прошла, остался только холодный рассудок.

— Ах ты жалкий ублюдок! Верни мне моего сына! Я тебе уничтожу!

— Тише, дядя Амир. Сядьте, а то сердце не выдержит. Отец тоже всё переживал, и умер в одночасье.

— Ах ты!…

Дядя задыхался от злобы, потрясая кулаками в воздухе, наверняка представляя, как душит меня. Его лицо становилось то пунцовым, то серело, для человека в его возрасте такие потрясения были слишком сильными, почти фатальными.

Он не думал, что я стану играть так грязно. Никто из моих противников не понимал всю мою тёмную сущность. Они считали меня тем, кто никогда не пойдёт по стопам отца. Но я здесь, иду прямо его дорогой, в самую преисподнюю. И я силён, как никогда, потому теперь я знаю, куда иду, вижу свой путь.

— Я лично трахну твою сучку. Во все дыры ей напихаю прямо на камеру. Хотя, нет, чего уж там, приглашу тебя посмотреть, — теперь он шипел как змея, предупреждая о броске.

— Дядя, чтобы вам её трахнуть, надо принять таблеточки. А в вашем возрасте и состоянии, это очень опасно, и я вам не рекомендую так нагружать сердце. Но если вдруг решитесь, то Усман лишится своего члена вместо вас. У него ведь ещё нет наследников, а вам ведь так хочется внуков, — я поцокал для пущей уверенности.

— Ты этого не сделаешь.

— Вы не сделаете, я не сделаю. Так будем договариваться?

— Что ты предлагаешь?

— Обмен.

Он рассмеялся.

— А деньги?

— Не будет никаких денег.

— Я получу сына, но девки-то твои ничего не получат. А они уже наточили зубы на твою шлюшку. Она им как кость в горле, — он провёл ребром ладони по горлу, наглядно демонстрируя, что они могут сделать с помехой.

— С девками вы сами расплатитесь, если хотите получить сына обратно со всем мужским достоинством. А потом я с ними разберусь. Они своё получат.

— Я здесь, а они там с твоей девкой. Эта она от них получит. Я не напихаю, то мои охранники её по кругу пустят.

— Группа по предварительному сговору не может договориться. Как же вы собрались-то?

— Я говорил, что нужно придерживаться первоначального плана. Убрали бы тебя и поделили наследство тихо-мирно. А теперь…

— Амина бы с вами поделилась? Не смешите меня. Со мной договориться проще, чем с этой змеёй. Она убила родного брата и готова убить второго. Что она может сделать с Хани, мне даже страшно подумать. Если она добралась до Гаса, который не расставался с оружием и мог позаботиться о своей безопасности, то вас она просто отодвинет в сторону и пройдёт мимо.

— Да уж… Расплодился ваш отец знатно. Когда он женился на твоей чахлой матери, я думал, не видать ему наследников. А у них в первый же год ты родился, а потом Гассан, а потом и вовсе как из рога изобилия чуть