Блэкторн - Джей Ти Гайсингер

Простое решение, но оно не кажется правильным.

Зачем отрицать свое присутствие, если можно просто сказать, что к нему обратились, потому что церковь находится на его территории? Вполне логично, что его вызвали на место несчастного случая со смертельным исходом. Спрыгнул человек или упал неважно, на его участке нашли тело. Ему ведь не нужно было ехать через всю страну.

Так зачем лгать?

Я закрываю документ и перехожу к следующей записи. Это о сестре бабушки, Персефоне. Утонула случайно. Потом идет запись о другой ее сестре, Тисифоне. Погибла в автокатастрофе. Случайная смерть прабабушки Кледы от удара копытом, должно быть, произвела фурор в свое время.

Я все глубже погружаюсь в записи XIX века, и меня все больше тревожат необычные смерти всех моих предков.

Ударилась головой о низкую притолоку.

Сгорела, когда готовила на открытом очаге.

Упала с лестницы.

Получила удар мячом для крикета.

Упала в колодец.

Подавилась грушей.

Потащила лошадь.

Чем дальше я углубляюсь в прошлое, тем больше удивляюсь. Я состою в родстве с самыми неуклюжими и подверженными несчастным случаям людьми за всю историю человечества.

Когда я добираюсь до своей пра-пра-пра-пра-прабабушки, я останавливаюсь и смотрю на ее причину смерти. Падения плиты. Это слишком близко к тому, что произошло со мной, чтобы чувствовать себя комфортно.

Я продолжаю щелкать мышью и прокручивать, с каждой минутой все больше убеждаясь, что ДНК нашей семьи искажено геном, притягивающим несчастья.

Последняя запись в списке — единственная, которая не указана как несчастный случай.

Мегера Блэкторн. Казнена. Повешена.

В отсканированном документе под причиной смерти рукописным шрифтом указано, что она была осуждена за колдовство.

Я так долго смотрю на экран, что у меня начинает рябить в глазах. Когда я моргаю и трясу головой, то понимаю, что есть еще одна странная и бросающаяся в глаза особенность моих умерших предков.

Все они были женщинами.

Нахмурившись, я закрываю страницу со смертями и открываю страницу с рождениями. Ввожу нашу фамилию и название округа и жду, пока загрузятся данные. На то, чтобы просмотреть информацию, уходит некоторое время, но результаты однозначны, хотя с точки зрения статистики это практически невозможно.

У Блэкторнов рождаются только дочери. Или выживают только дочери.

Чувствуя легкую тошноту, я ищу другое объяснение. Но, как бы ужасна ни была эта мысль, она более вероятна, чем то, что за последние триста с лишним лет все потомки были женского пола.

Шансы на это астрономически малы.

Взволнованная и сбитая с толку, я выхожу из раздела «Рождение» и перехожу в раздел «Браки».

Для фамилии Блэкторн нет результатов. Ни одного, начиная с основания города.

Я вытираю вспотевшие руки о юбку и сглатываю кислый привкус желчи, поднимающийся к горлу. Я уже собираюсь встать и уйти, как вдруг звонит мой мобильный. Я достаю его из кармана и смотрю на экран. Это незнакомый мне номер.

— Алло?

— Это Ронан. Не клади трубку.

От звука его голоса у меня учащается пульс.

— Как ты узнал этот номер?

— Ты была у меня дома.

— И что?

— У меня на компьютере есть программа, которая находит и идентифицирует устройства поблизости.

Я слишком ошеломлена, чтобы злиться.

— Это законно?

— Конечно.

— Не говори так, будто ты выше закона ради достижения своих целей.

— Это не так, но в данном случае мне не пришлось этого делать. Технологии — это нечто потрясающее. Я звоню, чтобы узнать, как ты относишься к тому поцелую. — Его голос понижается. — Потому что я умираю от желания сделать это снова. Прямо сейчас, черт возьми. Возвращайся.

— Нет.

— Хорошо, я приеду к тебе. Где ты?

Я закрываю глаза рукой и склоняюсь над столом, подавленная происходящим.

— Ты ничего не говоришь. Ты еще здесь?

— Я все еще здесь. Не спрашивай меня почему. И не делай каких-нибудь умных замечаний.

— Ладно. — Ронан делает паузу. — Значит, мы просто помолчим. Я могу это сделать.

— Чушь. Ты не можешь молчать больше десяти секунд.

— Только с тобой. Со всеми остальными я молчу и веду себя загадочно.

— Пожалуйста. Ты забываешь, что я знала тебя, когда ты был подростком и самым общительным парнем в любой компании. Ты — экстраверт на стероидах.

Он на мгновение замолкает. А когда снова заговаривает, его голос звучит грубо.

— Люди могут меняться.

— Нет, не могут. Они просто учатся лучше притворяться. И перестань пытаться меня разжалобить. Я тебе ни капли не доверяю и никогда не буду доверять.

— Когда ты успела стать такой циничной?

— Боже, дай-ка подумать. Может, это было на той же неделе, когда умерла моя мать, я узнала, что беременна, а мудак, с которым я встречалась, сказал мне избавиться от ребенка и отвернулся от меня. Может, тогда. Просто дикое предположение.

Ронан так долго молчит, что я думаю, будто связь оборвалась. Но потом он вздыхает, и я понимаю, что Ронан все еще на линии.

Мне грустно, что я рада, что он все еще здесь.

— Я был неправ. Я был глуп, напуган и совершенно, черт возьми, неправ. Теперь я это знаю. То, что я с тобой сделал… то, что сказал… это непростительно. Мне нет оправдания, кроме того, что я был молод и глуп. Есть вещи, которые я должен был тебе сказать, причины, по которым я…

После напряженной паузы он продолжает: — Если бы мне пришлось все повторить, я бы поступил лучше. Ты заслуживаешь лучшего, чем то, как я с тобой обошелся. Ты заслуживала лучшего тогда и заслуживаешь сейчас.

Я закрываю глаза, делаю медленный вдох и сосредотачиваюсь на том, чтобы избавиться от боли в животе.

— Что ж. Спасибо тебе за это. Я не знаю, что еще сказать. Мне нужно идти. Я сейчас не в лучшей ситуации.

— Что за ситуация?

— Семейная ситуация.

Его тон становится резче. С каждым предложением голос Ронана звучит все громче, пока он не начинает почти кричать. — Это связано с твоей бабушкой? Ты что-то узнала? Что происходит? Расскажи мне.

— Боже, расслабься. Ты как собака с костью.

Я удивляюсь, когда он резко меняет тон и начинает смеяться.

— Что смешного?

— Ты. Давай поговорим о поцелуе. Тебе было так же хорошо, как и мне? Потому что мой член до сих пор стоит колом.

От воспоминания о его эрекции, гордо торчащей из-под расстегнутой молнии, я краснею.

— Я же говорила, что у меня есть жених.

Тон Ронана становится вызывающим.

— Значит, ты изменила ему, поцеловав меня.

Черт.

— Эм. Да…

— Черт возьми, Мэйвен. Ты худший лжец в истории человечества.

Я выхожу из себя.

— Прости, но