Трудный путь к счастью - Виолетта Иванова

себе, прикрыв за собой дверь. Скоро за ней пришли дворовые девки, которые смотрели на нее с жалостью, но молчали, только позвали за собой в баню. Там Дарина никого не оставила, всех выйти попросила, сама с яростью мочалом терла свое тело, стараясь содрать кожу, на которой до сих пор чувствовала прикосновения чужих рук. Она плакала и все сильнее терла, пока из ран, которые наносила себе сама, не пошла кровь. Только тогда она остановилась и еще сильнее разрыдалась. Потом к ней зашла какая-то тетка в годах.

- Ну что ты так, девочка моя? Разве так можно над собой измываться? Теперь все болеть будет. Давай я оботру тебя, схожу к травнице попрошу мази. Посиди немного, я быстро.

Тетка убежала, но совсем скоро вернулась с каким-то горшочком.

- Так, давай я смажу все твои ранки. Все быстро заживет, все до свадьбы заживет.

Дарина отрицательно помотала головой.

- Не будет свадьбы.

- Да как это? Князь и указание дал к свадьбе готовиться. Через десятницу свадьбу справим. Любит он тебя, места себе не находит, - тетка смазывала ее раны и быстро говорила, словно ребенка малого уговаривала. – Ты бы выдела, каким он страшным был, когда Боеслав сказал, что тебя похитили. Сразу же за врагами поскакал. И сейчас ворота двора закрыл, никому не разрешает входить, тебя бережет. Любит он тебя всей душой.

Дарина молча слушала, позволяя смазывать раны, которые нанесла себе, а сама думала-думала-думала. Разве никто не знает, что снасильничали ее, что порченная она теперь и не может быть женой Велеслава? Вон, прогнал же он Ждану, когда Посланник сказал о предательстве ее. И ее прогнать должен. Уйдет она от князя, не сможет с ним оставаться. Как она потом в постель к нему ляжет? Не сможет она. Все грязной будет себя чувствовать.

Тетка, которая назвалась Ненилой, помогла Дарине волосы ее расчесать и косу заплести, одеться в новое белье, рубаху и сарафан.

- Пойдем, обед уже ждет. Да и князь волнуется, переживает за тебя. Пойдем, милая. Все страшное уже позади. Никто тебя не обидит, никому князь не даст тебя обидеть. Любит он тебя сильно.

Дарина покорно шла за теткой и все думала, что теперь ей делать. Ее привели в горницу, где был накрыт стол. За столом уже сидел князь, который при их появлении поднялся и подошел к Дарине, взял за руку, подвел к столу.

- Даринушка, поесть надо, сил набраться. Прошу, не отказывайся. В дороге ты почти ничего не ела, исхудала вся. Давай вместе поедим. Никого не будет, только ты и я.

Князь положил ей еды в миску и чуть ли не с ложечки стал ее кормить. Дарина взяла у него ложку и стала есть, не чувствуя вкуса. Она просто жевала, и не смотрела на князя, который сидел рядом и не сводил с нее взгляда.

- Когда ты поешь, я проведу тебя в твою горницу. Придет знахарка, посмотрит тебя.

- Не надо, я сама знахарка, - ответила Дарина. – Со мной все хорошо. Я не понесла, если ты это хотел узнать.

Князь опустил голову, тяжело вздохнул. Он не знал, что ему делать. Дарина словно отдалилась от него, стала чужой, недоступной, душа ее тоже закрылась от него, из глаз ушла жизнь. Любил он ее всем сердцем и сейчас ему было больно смотреть на нее, как она больше не хочет жить. Зачем она говорит, что не может быть ему женой? Он любит ее, любит любой, хочет залечить ее сердечные раны, быть с ней, оберегать, не отпускать от себя. Лекарка в стойбище сказала ему, что не понесла Дарина и все у нее хорошо будет, детки у нее обязательно будут. А он будет ждать, когда она согласится ему деток родить. Ни от кого другой детки ему не нужны, только от Даринушки, любушки своей.

Когда вечером князь ушел из ее горницы к себе, Дарина разделась и легла на мягкую перину. Сон не шел. Говорил ей князь, что все равно любит ее, что женой хочет своей видеть, но не может она быть ему женой.

Вдруг Дарина вспомнила, как однажды Ведара ей рассказывала о доме лесном, где белые девы живут. К ним женщины идут с бедами своими, которые среди людей жить больше не могут. Лечат эти девы души женские, покой дают им, приют. Под утро окрепла Дарина в своем решении – уйдет она к этим девам, не сможет она рядом с князем остаться.

Когда утром князь зашел к ней, она уже сидела собранной на кровати.

- Князь, прошу выслушай меня, - попросила Дарина, сжимая ладошки в кулачки, чтобы успокоить себя. – Прошу, выслушай и пойми меня. Мне трудно говорить, поэтому просто слушай.

Она видела, как посерьезнело лицо мужчина, потемнели его глаза, как он с силой сжал зубы. Но он молчал, готовый слушать ее. Дарина вздохнула и продолжила.

- Я не смогу женой твоей стать, потому что порченная я. Даже если свадьбу сыграем, я не смогу с тобой в постель лечь, не смогу, прости. Не знаю, сколько я буду сторониться тебя, но мне трудно, я грязной себя чувствую. Прошу, отпусти меня в мой дом, отпусти меня, чтобы раны свои залечить. Может, когда-нибудь я вернусь к тебе, но сейчас мне трудно с тобой быть. Отпусти, прошу. Мне это важно, одной побыть. Да и травки пора собирать.

Князь долго молчал, не смотрел на девушку, сжимал кулаки, зубами скрипел. Но потом поднял голову.

- Хорошо, Дарина, я отпущу тебя. Но помни, я всегда тебя ждать буду. Люблю я тебя, только ты одна нужна мне. Только ты живешь в сердце моем.

- Благодарю тебя, - слабо улыбнулась Дарина. – Если разрешишь, я сегодня уйду.

- Я отвезу тебя.

- Хорошо, - поблагодарила Дарина, понимая, что все равно он поступит по-своему, даже если она откажется.

Когда она вышла на двор, увидела повозку, в которой были сложены мешки и корзины с продуктами, сундуки с вещами. Не стала она противиться, все равно все это она в доме оставит, когда пойдет белых дев искать.

Дом казался Дарине осиротевшим. Ее никто у дома больше не ждал. Люди, которые приехали с ними, занесли все привезенное в дом. Дарина не сразу в дом вошла, а села на завалинку и молча плакала. Князь сел рядом с ней, взял ее руку в свою, поднес к своей щеке, заглянул ей в