Трудный путь к счастью - Виолетта Иванова

- Даринушка, любимая моя. Помни, я всегда буду любить тебя и ждать, чтобы ни случилось. Я буду приезжать к тебе.

- Не надо, князь, мне надо побыть одной.

Они долго сидели рядом и молчали. Велеслав так и держал ее ладошку в своей руке. Все, кто был с ними, давно уехали, остался только конь, который ожидал князя и щипал траву.

- Прости меня за все, князь, - тихо проговорила Дарина. – Пора тебе возвращаться, а мне дай побыть с памятью моей. Ты потом скажешь, где матушку мою схоронили?

- Покажу, сам с тобой съезжу.

- Благодарю, - снова тихо проговорила девушка, поднялась и вошла в дом. А князь еще сидел на завалинке, вглядываясь в небо в надежде, что оно подскажет ему, как быть дальше. Он мог не отпустить Дарину, но сделал бы только хуже. Пусть она немного успокоиться, залечит раны свои душевные, потом он поговорит с ней. Никому и никогда он не отдаст любовь свою.

Глава 13.

Глава 13.

Дарина со слезами на глазах вошла в дом. Половицы, где лежала Ведара, были заменены и желтели свежим деревом. Даже порядок был наведен. Дарина молча поблагодарила князя за заботу. Она села за стол, глядя на сундуки с вещами, которые люди князя поставили возле печи. На столе стояли корзины с припасами, пирогами. Она выглянула в окно, князь все еще сидел у дома, смотрел в небо. Дарина тяжело вздохнула. Не готова она пока быть с ним, покой ей нужен.

Когда князь уехал, Дарина поднялась и стала разбирать вещи, думала, что возьмет с собой и где искать белых дев. Ничего ей не говорила Ведара, где дом их лесной. Только сказала, что все их находят, кто из жизни мирской решил уйти с бедой своей, всем они помогают.

Достала она корзинку, стала вещи с собой складывать и все с Ведарой, душой ее разговаривала, о бедах своих рассказывала и легче немного ей становилось, словно сама матушка рядом стоит, по плечу ее своей теплой рукой гладит, ее боль себе забирает.

Когда корзина была собрана, решила Дарина камушки волшебные достать, посмотреть путь судьбы своей. Учила ее Ведара камушки смотреть, но пока не давала ей их в руки, говорила, что не время еще. А сейчас она поднялась, нашла в потайном месте узелок и достала, развязала и заплакала. Камушки в песок превратились, словно не хотели больше судьбу показывать.

До темна сидела Дарина на кухне, в окно смотрела, да с душой Ведары разговаривала, прощения у нее просила, благодарила за все, прощалась. Потом спать легла, чтобы рано по утру подняться и в лес отправиться.

С первыми лучами солнца она вошла в пока еще темный лес, притихший перед рассветом. Даже пичуги петь свои птицы еще не начали в ожидании солнышка. Только редкие кузнечики в траве стрекотали. Дарина лес этот, как свою ладонь знала, шла по знакомым тропинкам, да снова с душой Ведары разговаривала, просила помочь найти дом белых дев. О князе старалась даже не думать, лица его перед собой не видеть.

Сколько она ходила по лесу, сказать не может. Просто брела и брела, куда ноги несли. Солнце уже высоко поднялось, гнус в лицо лез, птицы гомон устроили, стараясь перекричать друг друга. Роса на траве давно уже высохла, теперь хлестала Дарину по ногам. Притомилась Дарина, присела у лесного ручья отдохнуть, лицо умыла, пирог достала, перекусила. Потом спиной к дереву прислонилась, глаза закрыла и мысленно к белым девам обратилась.

«Девы, прошу, дайте знать, где найти дом ваш. Не могу я остаться здесь, не могу на князя своего смотреть, больно мне, что не быть нам вместе. Прошу, не откажите в беде моей, примите меня, чтобы душа моя покой нашла. Никого у меня не осталось, ни родителей, ни Ведары, что матушкой мне стала, всему научила. И князю я близкой не стала и не стану, не могу я чернить его собою». Она тихо шептала мольбу свои и слезы лились из-под закрытых век. Она не вытирала их, боль от потери Ведары так потихоньку уходила.

Словно теплый ветерок по лицу ее погладил и Дарина глаза свои открыла, огляделась и ахнула. С правой руки от нее частокол виднелся среди деревьев, а за ним терем белоснежный, что на солнце блестел, аж глазам больно стало. Дарина быстро поднялась, свою корзинку прихватила и к терему поспешила. Когда она подошла к резным воротам, на которых жар-птицы нарисованы были, словно живые, они открылись и девушку во двор пропустили. А к ней навстречу по зеленой травке дева шла в белоснежных одеждах, красоты неземной. Дарина поклонилась ей низко.

- Доброго дня, белая дева. Разреши мне жить в тереме своем. Не могу я жить в мире. Душа у меня изранена, сердце болит, одна я осталась. В тягость я не буду, многое знаю, травки знаю, лечить умею.

Дева в белоснежных одеждах улыбнулась Дарине.

- Проходи, светлая душа. Никого мы не гоним, кто помощи нашей ищет. Рады помочь всем, кто находит нас. Пошли со мной, комнату твою покажу, где жить будешь.

Дева развернулась и пошла в сторону высокого крыльца. Пока Дарина шла за ней следом, успела осмотреться. Терем большой, такого она даже в княжьем дворе не видела, из светлого дерева сложен. Сколько в нем хором и сказать нельзя. Со стороны леса казалось, что двор терема небольшой, но за частоколом, идя по двору, не увидела она его границ. Где-то вдалеке увидела огороды, на которых трудились женщины. Рядом с ними поле пшеничное и ржаное. С другой стороны терема строения, где живность жила, откуда мычание коров, блеяние коров, ржание коней, птичий гомон был слышен. А еще она увидела огород, который пока ничем не занят был.

- Здесь можешь травки свои посеять, - сказала дева, оглядываясь на Дарину. – Если что надо будет, ты просто попроси и все духи лесные сделают для тебя.

- Как просить? – не поняла Дарина.

- Просто, - улыбнулась дева. – Встань лицом к солнцу и скажи духам лесным, что нужно тебе для трудов твоих – семян, воды. Все у тебя будет. Не проси лишнего, не любят они, обидятся могут.

Дарина головой кивнула. Вскоре завела ее дева в терем, горницу ее показала. Уютной она была, небольшой, но светлой и все здесь было, что нужно – кровать, сундук для вещей, стол у окна.

- Вот