Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

- Это моя работа, Артур, - наконец, ответила она. – Мне за нее платят.

- Не думал, что это скажу, но… лояльность сотрудников к компании порой бесит, - пробормотал он. – Готова к завтра?

- О да, - потерла Альбина лоб, сдувая рыжую прядь. – Кстати, раз ты уже здесь, глянь, подойдет подарок Ярославу Геннадьевичу? – она быстро достала из ящика стола маленькую бархатную коробочку.

Артур с любопытством взял коробочку, открыл её и… замер. Его брови поползли вверх, глаза расширились, а челюсть чуть не упала на пол.

- Ээээ…. Аля, ты меня начинаешь серьезно пугать…. Как ты узнала про его страсть?

- Я PRщик, Артур, - она чуть ухмыльнулась, вспомнив фразу Димки. – Узнавать мелочи – моя работа.

- Аля…. А про меня ты что-нибудь подобное знаешь? – он достал монету из коробочки и задумчиво покрутил в руках.

- Поживешь – узнаешь, - пропела девушка.

Она кивнула на монету в его руках, возвращая разговор в деловое русло.

– Так что, подойдёт подарок твоему отцу?

Артур подкинул монету в воздух, ловко поймал её и ухмыльнулся, но в его взгляде всё ещё читалось лёгкое смятение, словно он пытался разгадать, что же она о нём знает.

– Подойдёт? – переспросил он, растягивая слова. – Аля, он от счастья, возможно, даже простит тебе косяки, если завтра что-то пойдёт не так. Это же… – он снова посмотрел на монету, – это как будто ты заглянула ему в душу.

Альбина вдруг нахмурилась, уловив в его тоне что-то недосказанное. Она выпрямилась, скрестив руки на груди, и её голос стал чуть резче:

– Мне что-то нужно знать про завтрашнее мероприятие? Ты явно что-то недоговариваешь.

Артур усмехнулся, но его улыбка была скорее лукавой, чем успокаивающей. Он сунул монету обратно в коробочку, положил её на стол и, наклонившись чуть ближе к Альбине, заговорил с притворной серьёзностью:

– Только то, счастье моё, что там соберётся весь бабский курятник области, нацеленный на двух петухов – меня и отца. Этакая ярмарка тщеславия. А тебя, моя райская птичка, – он сделал театральную паузу, наслаждаясь её реакцией, – они точно постараются поклевать.

Ну в принципе – ничего нового он ей не сказал.

- Вот так, Аль, - продолжил Артур, - и устроен наш поганый мир. Папа не успел стать разведённым и свободным, а его уже мечтают окольцевать снова. Наивные… не понимают на что идут… Мать вон левой пяткой перекрестилась, когда они развелись… Завтра будет шапито…..

Альбина тихо перевела дыхание.

- Мне жаль….. жаль, что твои родители развелись….

- А мне, - мужчина снова подбросил монету, - представь, нет. Ну то есть приятного в этом мало, конечно, но….

Аля молчала, наблюдая за его игрой с монетой.

- Почему? – все-таки не выдержала она.

– Потому что за столько лет вместе они изрядно задолбали друг друга, – сказал он, и его голос дрогнул, выдавая боль, которую он пытался спрятать за напускной лёгкостью. – А заодно и меня. – Он усмехнулся, но смех вышел горьким, почти вымученным. – Мама никогда не подходила отцу. Не в том смысле, что я её не люблю – напротив, я её обожаю. Но… – он сделал паузу, подбирая слова, – они как два разных мира. У них разные взгляды на жизнь, на мир… мама очень… разборчива в людях, порой переходит границы. Ее взгляды отца коробили. И знаешь, Аль, жить между ними было как… – он запнулся, – как пытаться удержать равновесие на канате, который всё время рвётся. Отцу было с ней… пресно. А она чуть что – сразу в слезы и истерики. По факту они не вместе уже очень давно….Но ей развод дался тяжело… Отец… если рвет, то круто и с концами. Наверное в какой-то момент он просто устал от ее инфантильности, от ее приспосабливаемости, от ее взглядов на мир. И в какой-то мере…. Безответственности, что ли…. Отец…. Больше всего в людях отец не любит глупости, поэтому, - Артур и усмехнулся, - завтра увидим представление… глупые жабки будут окучивать того, кто видит их глупость насквозь.

Аля молчала, позволяя словам Артура улечься в голове.

- Не бери в голову, Аль, - Артур наклонился к ней и заглянул в глаза.

Не давая ей опомниться, он наклонился ещё ближе и поцеловал её – медленно, почти мучительно нежно, лаская её губы с такой неспешной уверенностью, что у Альбины перехватило дыхание. Этот поцелуй был не похож на их привычные искры – он был глубже, горячее, как будто Артур пытался сказать ей что-то, чего не могли выразить слова. Её тело мгновенно отозвалось: по коже заплясали мурашки, а сердце забилось так громко, что она была уверена – он слышит. Инстинктивно она подалась вперёд, к нему, к его теплу, к этому огню, который всегда горел в нём и так легко поджигал её.

Артур не упустил момента. Его руки нашли её талию, сильные пальцы сжали её с жадной нежностью, притягивая ближе, пока между ними не осталось ни миллиметра. Она чувствовала жар его тела даже через ткань одежды, и это было как удар тока. Его ладонь скользнула вверх по её спине, по тонкой рубашке, оставляя за собой обжигающий след, будто он рисовал на её коже невидимую карту. Альбина невольно выгнулась, её дыхание сбилось, а пальцы сами собой вцепились в его плечи, ища опоры в этом вихре ощущений.

Он отстранился лишь на мгновение, чтобы взглянуть на неё. Его глаза горели – смесью триумфа, желания и голода.

- Аля… - хрипло прошептал он, утыкаясь в ее шею, целуя, лаская, - не могу ждать…. Больше не могу….

Его руки скользили по её телу, сильные, но осторожные, словно он боялся, что она растает в его объятиях. Артур поймал её руку, лежавшую на его груди, и, не отрывая взгляда, медленно, с какой-то мучительной решимостью, опустил её ниже, к ремню своих брюк. Альбина замерла, её пальцы дрогнули, когда она ощутила, насколько он напряжён. Её щёки вспыхнули, а в груди заколотилось сердце – смесь возбуждения, страха и какого-то дикого, почти запретного восторга. Она знала, что они балансируют на краю, и этот момент был как прыжок в пропасть – пугающий, но такой притягательный.

–