Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

Внизу, в открытой яме, сражаются воины. Даже сюда доносится сильный запах пота. Тем не менее, к тому времени, как объявляют последний номер, мы все тоже вспотели, и Наджа приказывает своей горничной обмахнуть её веером.

Девушка-ящерица, которая выглядит лишь немногим старше меня, опускается на колени прямо позади меня, наклоняясь так, чтобы направить большой лист на Наджу, которая сидит по другую сторону от меня. Я оглядываюсь через плечо и узнаю угловатое лицо демоницы, покрытое красновато-коричневой чешуёй. Она главная горничная Наджи – Кироку, если я правильно помню её имя, когда Наджа ругала её при мне.

Кироку начинает махать листом, издавая нежный шелест. Я отворачиваюсь, наслаждаясь лёгким ветерком на затылке, и тут встречаюсь с ней взглядом.

Я знаю каждый взгляд, которым одаривают меня придворные демоны, но такой вижу редко – пристальный, знающий и настойчивый.

Точно так же Королева Демонов смотрела на меня той ночью в своей комнате.

Воздух наполняется боевыми кличами – последний полк демонстрирует свои навыки, но если я попытаюсь заговорить со служанкой Наджи, меня всё равно все услышат. Затем в голову приходит идея.

Я притворяюсь, что наблюдаю за представлением, а одновременно тянусь рукой по расстеленному под нами ковру, стараясь двигаться достаточно медленно, чтобы не привлекать внимания ни Короля, ни Наджи. Я беру камень, который ранее подбросил один из воинов, и прячу его в ладони. Как только из ямы доносится резкий крик, я мгновенно бросаю камень – прямо в Наджу.

Белая лисица удивлённо шипит, когда камень попадает ей в щеку. Камень такой крошечный, что не может причинить боли, но он производит желаемый эффект. Несколько членов двора бросаются помочь ей, включая Кироку.

– О, боги! – драматично восклицаю я, разводя руками. – Генерал Наджа, с вами всё в порядке? Кажется, у вас идёт кровь!

– Не трогай меня, глупая девчонка! – рычит она, отталкивая меня.

– Что, во имя богов, происходит? – рычит Король.

– Наджу ранили! – кричу я.

Нарастает ропот, придворные поодаль переступают с ноги на ногу, чтобы посмотреть, что там за гвалт. Когда Наджа поворачивается и шипит на демона, пришедшего осмотреть её, я отступаю назад, прикрываю рот руками в притворном шоке и шепчу Кироку – та стоит на коленях, её лицо прямо рядом с моим.

– Маленькая птичка улетает.

Я не осмеливаюсь взглянуть на неё. На долю секунды я недоумеваю, не совершаю ли огромной ошибки. Возможно, то, что я приняла за многозначительный взгляд, было просто выражением отвращения со стороны девушки-демоницы.

Затем я слышу, как она шепчет в ответ:

– На крыльях златоглазой девушки.

Меня захлёстывает волнение. Я чуть наклоняю голову, чтобы встретиться с её полосатыми глазами рептилии, и говорю:

– Мне нужна помощь.

– Скоро будет, – быстро отвечает она. – Мы скоро тебя вытащим.

Я вздрагиваю, потому что это не то, что я хотела услышать. Мне пока нельзя бежать. Мне по-прежнему нужно защищать девушек, Королеву и её ребёнка.

– Нет! – шиплю я в ответ во всеобщей суматохе. – Я не хочу... я не это имела в виду...

– Ждать уже недолго. Скоро ты услышишь взрыв. Иди ко входу в Храмовый Двор напротив ресторана морепродуктов мадам Ким...

Прежде чем кто-либо из нас успевает сказать что-либо ещё, или я успеваю попросить Кироку пояснить свои странные указания, Наджа наконец-то высвобождается из рук суетящихся придворных и поворачивается ко мне с убийственными серебристыми глазами, ворча себе под нос, что если бы я не была Лунной Избранницей, она бы прямо сейчас бросила меня в яму, чтобы посмотреть, как я справлюсь с солдатами.

– Забавно, – парирую я. – Я бы хотела то же самое сделать и с вами.

И я возвращаю своё внимание к тренировочной площадке с ледяной улыбкой на губах.

Как напомнила Наджа, я – Лунная Избранница, а Король наблюдает за нами. Она не посмеет ослушаться его приказа. И сейчас я нужна Королю живой. Тем не менее, я чувствую её пронизывающий взгляд на себе всю оставшуюся часть представления, и должна признать, что всякий раз, когда Король меняет решение, я бы предпочла, чтобы Наджи не было поблизости.

* * *

Позже той ночью, когда остальные девочки заснули, я рассказываю Ченне, что узнала от Кироку.

– Итак, у тебя скоро побег? – несмотря на улыбку, в её голосе слышится горечь. – Уже второй?

Я моргаю, застигнутая врасплох. Ченна из тех, кто называет вещи своими именами, но с момента нашего воссоединения она лишь поддерживает меня, и я понимаю, как сильно на неё рассчитываю, нуждаясь в её добрых словах и компании, чтобы уравновесить хмурые взгляды Блю и Аоки, ведущих себя так, словно я едва существую, и заботу Чжэнь и Чжинь об Аоки. Даже хотя близняшки смеются и болтают со мной, я не могу быть с ними столь же откровенна, как с Ченной.

– Я это заслужила, – говорю я. – Раньше я не думала ни о чём другом, кроме как убить Короля и сбежать из дворца. Я не собиралась защищать вас всех, и теперь вы все из-за этого страдаете.

– Леи, я не имела в виду...

– Нет, – я беру её за руку. – Позволь мне извиниться. Я действовала неосторожно и самонадеянно. Но на этот раз всё будет по-другому.

– Но разве союзники не рискуют ради тебя? – хмурится Ченна. – Нельзя же упускать такую возможность.

– Я и не буду, – она хмурится ещё сильнее, и я продолжаю: – Их путь побега должен пролегать через Храмовый Двор, верно? Вот почему они сказали мне идти туда. Что ещё есть в Храмовом Дворе?

Спустя мгновение бровь Ченны выгибается дугой:

– Шаманы.

– Именно. И если это означает, что на нашей стороне шаманы, может быть, я смогу попросить их помочь мне как-то по-другому.

Мы обе смотрим на золотой браслет на моём запястье. Затем Ченна снова поднимает взгляд. Хотя в её глазах и читается нетерпение, но также и беспокойство.

– Это слишком рискованно, – говорит она. – Тебе придётся не только добраться туда и найти шаманов-повстанцев, но и вернуться туда, откуда ты пришла. Союзники этого не планировали.

Я мотаю головой:

– Кироку сказала "взрыв". Если произойдёт взрыв или что-то подобное, все отвлекутся, и я успею добраться туда, найти шаманов и вернуться.

Кажется, Ченну это не убеждает. Я беру её за руку:

– У меня здесь слишком много дел, – говорю я,