Три сестры: Вера - Ирина Михайловна Комарова

немного выходит за рамки простой дружбы. С Володькой вы тоже друзья, а сколько раз вы с ним за последний год виделись? Деньгами он тебе помог, по-дружески, но квартиру не искал и с твоими детьми не занимался. Нет, Верочка, это любовь.

– Ладно, может, какие-то чувства у Пашки сохранились. И что? Если и так, это все только усложняет, мне сейчас не до чувств. Да и вообще, какая такая любовь – у меня выгорело все.

– Верю, верю, – усмехнулась Люба. – То-то у тебя щечки разрумянились и глазки блестят. Конечно, все выгорело и никаких чувств. Слушай, а если по-честному, вот если правда-правда, как на духу, что, Пашка тебе действительно совсем никак? Вот ни капельки?

Вера и сама почувствовала, что щеки у нее действительно горят.

– Ну, если совсем по-честному… то не то чтобы совсем… Любка, имей в виду, если ты кому где сболтнешь, просто убью!

– Понятное дело, – с готовностью кивнула сестра. – То есть все-таки?..

– Я так, чисто теоретически…

– Конечно, теоретически, кто же о другом говорит?

– Все-таки мы сейчас вроде как вместе живем… в смысле в одной квартире…

– И?..

– Нет, у меня своя комната, а он с мальчишками ночует! Но иногда получается, сталкиваемся…

– Понятное дело, в одной квартире, как не столкнуться!

– Но ничего такого, ты не подумай! Я в халате как минимум, он тоже… в смысле, не в халате, но всегда одет, как будто в гостях, а не дома…

– Ну, формально он у тебя в гостях сейчас.

– Да понимаю я! – уже не скрывая отчаяния, выкрикнула Вера и вскочила с дивана. – Любашка, я же все равно смотрю на него! Я же не деревяшка, в конце концов! У меня мужика полгода не было!

Люба озадаченно уставилась на нее:

– A-а… а чего тогда просто смотришь? Ты действуй.

– Как у тебя все просто, – так же внезапно, как вспыхнула, Вера поникла и вернулась на диван. – Я же не могу просто схватить его за шиворот и потащить в спальню. А он так держится, словно ничего такого и не думает даже… а может, и правда, ничего не думает. Люб, если бы он хоть какой-то знак дал…

– Ну ты, Верка, даешь! Мужик тебя жильем обеспечил, продукты тебе таскает, цветы, пирожные в доме не переводятся, с детьми твоими занимается, как родной папаша никогда не возился, – какие тебе еще знаки нужны? Или ты ждешь, что Пашка, как древний человек, дубиной по башке тебя оглоушит и в пещеру к себе потащит?

– Не, на дубине я не настаиваю…

– Вера! Верочка! Умница ты моя разумница, бестолковая! Пашка очень хороший человек, он любит тебя бог знает сколько лет, он чистое золото, но мысли он читать не умеет! Он ведет себя так, как за эти годы привык, чтобы тебя не смущать и себя в дурацкое положение не ставить. А тут еще ты то ли сама ручонки к нему тянешь, то ли, наоборот, шугаешься! Не мычишь, не телишься, только издеваешься над мужиком! В халате она, видите ли, по утрам, приличия она соблюдает! Да Пашке сто лет все равно, в халате ты, в рыцарской броне или вообще нагишом! Он, я думаю, уже до точки кипения дошел за эти дни и просто решить не может: то ли ему плюнуть на все и изнасиловать тебя, то ли плюнуть на тебя и уехать, пока хоть какие-то мозги в голове остались!

– Ты правда так думаешь? – тихо спросила Вера.

– В смысле? То есть правда, конечно, я абсолютно уверена во всем, что сказала, но ты-то что конкретно имеешь в виду? Какую часть?

Вера бросила на нее неуверенный взгляд:

– Ты правда думаешь, что я Паше нравлюсь? Ну, в смысле как женщина? Понимаешь, Сережа меня в этом отношении не очень… баловал. Я его не вдохновляла.

– Господи! – Люба подняла глаза к небу. – Вот как это получается? Живешь рядом с адекватными вроде людьми, разумными, рассудительными даже, и вдруг выясняется, что у них в голове тараканов целая колония! Уж ты, кажется, должна была бы понять, что твой Сережа совсем не идеал мужа и отца! И любовника, кета-ти, тоже! Так чего ж ты по нему свою жизнь продолжаешь сверять? Сережа ее не баловал! Ты зато его слишком баловала! А теперь все, кончено! Нет никакого Сережи, и вспоминать о нем больше не смей! Поняла?

– Поняла. – Вера испуганно моргнула, она не ожидала от всегда спокойной, рассудительной сестры такого взрыва эмоций. – Только… а что мне теперь делать?

– Да что все бабы делают в таких случаях, – огрызнулась Люба. – Купи бутылку водки, приготовь что повкуснее и устрой с Пашкой поздний ужин. А мальчишек спать утолкай, как сможешь, пораньше. Выпьете, закусите, по второй накатите, расслабитесь немного. Пашка отвлечется от того, что вы друзья, и рискнет попробовать, а ты забудешь про мудака Сережу и рискнешь ответить… все и сладится потихоньку.

– Ты серьезно? – осторожно уточнила Вера. – Не шутишь? Вот так, просто, выпить водки, и… и все? Все получится? Это правда работает?

– Детский сад. – Люба покачала головой. – Работает, сестренка, работает. На себе проверяла.

Павел отвез мальчишек в школу и покружил немного по городу, заехав в несколько магазинов. Деньги на карточке стремительно таяли, но он ведь и копил их в надежде, что когда-нибудь они пригодятся Вере. Вот и пригодились – по крайней мере, необходимыми вещами и продуктами длительного хранения она теперь обеспечена. Еще с пацанами надо до обувного дойти, у Вовки кроссовки совсем износились, давно пора новые купить… да и в запас обувки набрать, на осень, на зиму… Он уже подъезжал к дому, когда позвонил Володя:

– Чем занимаешься?

– Да так… по хозяйству маленько кручусь. А что?

– Если ничего срочного нет, приезжай ко мне. Посидим нормально вдвоем, без дам.

– Хм. А что, идея неплоха! Через полчаса буду…

Павел забросил покупки в квартиру и сразу разобрал, разложив все по местам, – что в холодильник, что в кладовку, что по шкафчикам разложил. Вера нервничает из-за того, что он, Павел, продукты покупает, и постоянно спорить с ней по этому поводу очень утомительно. А так, может, и не заметит, что там прибавилось съестного на полках. Посмотрел на часы – нормально, Вовку с Павликом еще не скоро забирать, успеет он с Володькой потрепаться.

Приехал к уже накрытому столу: бутылка коньяка, открытая коробка зефира и большая плоская тарелка с тонко нарезанными колбасой, сыром и лимоном.

– Коньяк мимо кассы, – сразу предупредил Павел, – я за рулем.

– Ну ничего себе! – искренне возмутился Володя. – Я тут его