Горячие руки для Ледяного принца - Рита Морозова

Единственной отдушиной, странной и тревожной, стал черный камень. Я носила его с собой, зашитым в подкладку платья, чувствуя его постоянную, едва уловимую вибрацию. Он не грел и не давал ответов. Но его тяжесть, его чуждое присутствие было… якорем. Напоминанием, что в этой безумной реальности есть нечто, что не принадлежит ни Эйридену, ни моему миру. Что-то, что связывало меня с тайной Аннализы, а значит, и с моим собственным местом в этом хаосе. Иногда, в полной темноте, я вынимала его и смотрела, не мерцают ли те прожилки. Они мерцали. Тускло, нерегулярно, как слабый пульс умирающего. Или спящего.

* * *

Удар пришел не со стороны Кайлена и не со стороны открытой вражды. Он пришел извне, громовой раскат, разорвавший гнетущее затишье.

Это случилось утром. Я сидела у слабо тлеющего камина, безуспешно пытаясь согреть окоченевшие пальцы, когда в дверь ворвалась не служанка с завтраком, а четверо стражей в латах. Их лица были скрыты шлемами, но поза, резкие движения, звон стали — все кричало о решимости и силе.

— Аннализа! — бросил командир отряда, его голос гулко отдавался в каменных стенах. — По приказу Его Величества Короля! Вы арестованы!

Сердце упало в пропасть. Холод, куда более пронзительный, чем от проклятия Кайлена, сковал тело. Я вскочила, инстинктивно отступая к стене.

— Арестована? За что? — Голос мой звучал хрипло, чужим. — Я ничего не сделала!

— Обвинение в государственной измене и покушении на жизнь Его Высочества Принца Кайлена! — рявкнул стражник. Слова ударили, как молотом. «Покушение на жизнь ». Кровь отхлынула от лица. Измена? Я? Кайлену?

— Это… это абсурд! — вырвалось у меня, паника сжимала горло. — Я целительница! Я пытаюсь ему помочь!

— Помочь? — засмеялся другой стражник, грубо. — Судя по слухам, ваша «помощь» чуть не отправила Его Высочество в ледяную могилу! Доверьтесь правосудию короля, южанка. Идемте! Без сопротивления!

Меня схватили под руки, не церемонясь. Мои попытки вырваться были жалкими, как трепет птицы в когтях ястреба. Они потащили меня по знакомым, ненавистным коридорам. Мимо окаменевших от ужаса служанок, мимо придворных, чьи лица выражали любопытство, злорадство или холодное безразличие. Шепот катился за нами волной: «Шпионка!», «Отравительница!», «Наконец-то раскрыли!», «Южное отродье!».

Мы шли не в королевскую приемную, а вниз. Глубже. В подземелья замка. Воздух становился сырым, затхлым, пронизанным запахом плесени и… старости. Холод здесь был другим — не острым, пронизывающим, как у Кайлена, а промозглым, въедающимся в кости. Факелы в руках стражей бросали прыгающие тени на грубые каменные стены, покрытые инеем. Капли воды падали с потолка с мерзким, размеренным звуком.

Наконец нас остановили перед массивной дверью, окованной железом. Один из стражников достал связку ключей, зловеще звякнувшую в тишине. Скрипнули тяжелые засовы. Дверь распахнулась, выпустив волну леденящего воздуха и запаха тлена.

— Входите, — грубо толкнули меня в спину.

Я очутилась в небольшой, почти квадратной камере. Каменные стены, каменный пол, каменный выступ вместо кровати. В углу — дыра для справления нужд, от которой несло невыносимой вонью. Единственный источник света — крошечное, забранное толстой решеткой окошко под самым потолком, пропускавшее жалкую полоску серого света. Воздух был настолько холодным, что дыхание сразу превращалось в пар.

— Ожидайте допроса, — бросил стражник и захлопнул дверь. Звук тяжелых засовов, щелкающих один за другим, прозвучал как приговор. Мрак и холод сомкнулись надо мной.

Я стояла посреди камеры, дрожа всем телом, не от холода даже, а от шока, от ужаса, от абсолютной беспомощности. Обвинение в покушении на Кайлена? Как? Почему? Мысли метались, как пойманные мухи. Эльвира? Дерн? Кто-то из «Ледяных Духов», о которых шептались? Или… или сам Кайлен? Нет, это невозможно. Даже в его отчаянии, в его страхе за меня… он не мог пойти на такое! Мог?

Сердце бешено колотилось, гулко отдаваясь в тишине камеры. Я опустилась на каменный выступ, обхватив себя руками, пытаясь согреться, удержать в себе последние крохи тепла и рассудка. Камень за пазухой казался ледяным, его вибрация — тревожной, учащенной. Как будто он чувствовал мою панику.

* * *

Время в камере текло иначе. Оно растягивалось в бесконечность, наполненную холодом, мраком и жуткими картинами, которые рисовало воображение. Пытки. Казнь. Лицо Эдгара, получающего весть о моем «предательстве». Кайлен… что с Кайленом? Обвинение ведь было в покушении на его жизнь! Значит ли это, что с ним что-то случилось? Или это просто часть лжи? Страх за него смешивался со страхом за себя, создавая ядовитый коктейль отчаяния.

Наконец, через неизмеримую вечность, за дверью раздались шаги, звяканье ключей. Дверь скрипнула. В проеме, освещенный факелом стражника, стоял Дерн. Его лицо, как всегда, было невозмутимым, словно высеченным из того же камня, что и стены подземелья. Только в глазах, холодных и проницательных, светилось удовлетворение хищника, загнавшего добычу в угол.

— Аннализа, — произнес он ровно, без тени эмоций. — Его Величество Король соизволил предоставить вам шанс объясниться. Будьте любезны проследовать.

Объясниться? Перед королем? Ледяная мурашка пробежала по спине. Но это был шанс. Пусть крошечный, призрачный. Я встала, пытаясь придать лицу какое-то подобие достоинства, хотя ноги дрожали. Стражи снова взяли меня под руки, и мы двинулись вверх, по бесконечным лестницам и коридорам, обратно в мир света и лжи.

Аудиенция проходила не в тронном зале, а в небольшом, мрачном кабинете короля. Стены были обшиты темным деревом, гобелены изображали сцены охоты на ледяных зверей. Воздух пахнул воском, старыми книгами и… лекарственными травами? Король сидел за массивным столом. Он выглядел постаревшим на десяток лет за те дни, что я его не видела. Лицо осунулось, глаза запали и горели лихорадочным, но жестким светом. Рядом, чуть в стороне, как всегда, стоял Дерн. И… леди Эльвира. Ее тонкие губы были сложены в едва уловимую, торжествующую улыбку.

Я опустилась в глубокий, неловкий реверанс, чувствуя, как все взгляды впиваются в меня, как иглы.

— Ваше Величество, — прошептала я.

— Аннализа, — голос короля был хриплым, но полным неоспоримой власти. Он не предложил мне встать. — Тебя обвиняют в тягчайшем преступлении. В попытке отравить моего сына. Нашего наследника. И в шпионаже в пользу королевства Амарант. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Это ложь, Ваше Величество! — вырвалось у меня, я подняла на него глаза, полные ужаса и мольбы. — Я