Отравительница - И. В. Офелия

Я опять положила голову на стол и закрыла глаза, чтобы ещё немного отдохнуть. Ему придётся насильно оторвать меня от стола, если он хотел, чтобы я двинулась. Терпение было одной из моих добродетелей. Вопрос был только в том, на сколько его хватит.

Глава 16

Существо

Я ещё никогда не встречал такой упрямой женщины.

Опершись на дверной косяк, я стукнул ногой об пол, сверяясь с часами. Она провела в одном и том же положении не менее двенадцати часов. Несмотря на её унылый и мрачный вид, я боялся, что на этот раз она действительно могла победить.

Всё это было неправильно. Она не прилагала никаких усилий со своей стороны. Почему она не могла просто играть в игры, как было задумано с самого начала? Тогда всё это не зашло бы так далеко.

По какой-то причине, когда несколько часов назад я пригрозил убить её, у меня во рту появился противный привкус, слова эти словно бы так и оставались на языке.

Когда я представлял себе, как мои руки лишают её жизни, отрывают куски её плоти, освобождая её от костей, это не принесло мне того удовольствия, которое я ожидал. Понимание этого буквально лишило меня дара речи. Я ничего не почувствовал, несмотря на то что я столько раз представлял это себе в воображении.

Я начинал понимать, что моя одержимость ею была вызвана вовсе не желанием попробовать на вкус её плоть. Её живость, упрямство, острый язык и дерзость – вот чего я жаждал. Её презрение к опасности, то, как она стремилась ко мне, сама того не замечая, наш нездоровый флирт – вот чего я ждал больше всего. Как бы хороша она ни была на вкус, бездыханное тело не могло подарить мне всех тех эмоций, которые мне дарила она живая.

Когда я смотрел на неё с порога, она уже не стояла, а просто лежала на столе, поджав колени. Я начал перебирать в памяти, говорил ли я ей что-нибудь про необходимость стоять, но так и не смог ничего вспомнить.

Я подошёл к ней, наклонился и заглянул ей в лицо. У неё было спокойное умиротворённое выражение, как у кладбищенской статуи. Должно быть, я порядочно вымотал её, если ей было удобно отдыхать в таком положении.

Я наклонился, прикоснувшись лбом к её голове и вдыхая аромат её волос. Для меня не имело значения, что от неё несло алкоголем, как от пьяницы, выброшенного из таверны ранним утром. Мне казалось это забавным, даже можно сказать, комичным, учитывая её собственные привычки. Отойдя, я почувствовал, что к спиртному примешивался ещё какой-то запах.

Я прищурил глаза и отошёл на пару шагов назад, чтобы получше разглядеть пол. Было явно что-то не так с ковром. Под стулом, на котором сидела девушка, появилось тёмное пятно. Я мог бы принять его за тень, если бы не находился достаточно близко, чтобы увидеть, что это было на самом деле.

Она описалась.

Вот проказница.

– Алина! – крикнул я.

Она вздрогнула, проснувшись. Её зрачки сузились, когда они посмотрели на меня, сделав её глаза неправдоподобно голубыми на фоне красного цвета её усталых глаз.

– Что? – её голос треснул.

– Убирайся.

– Нет.

– Игра окончена. Иди домой.

Она всё ещё сомневалась, подняв на меня бровь.

– Я серьёзно. У меня пропал аппетит, – прорычал я, выходя из кабинета и направляясь к служебной двери. Я открыл дверь громким щелчком и распахнул её настежь. Я ждал и ждал, но она не приходила.

– Алина! – снова крикнул я. – Я ведь могу и передумать!

По-прежнему никакого ответа.

– Ради всего ужасного, – проворчал я и рванул обратно в коридор, но к тому времени, как я вернулся, её и след простыл. Затем я услышал, как хлопнула задняя дверь.

Вот шалунья.

Глава 17

Алина

Я вовсе не считала себя суеверной.

На могиле моего отца росли маленькие цветы.

Говорят, что если ты был хорошим человеком, то на твоей могиле расцветут цветы. Если же ты был плохим, то там будут расти лишь сорняки.

Я же считала, что это сказка, которую рассказывают люди, дабы было легче перенести потерю.

Моё тело болело как никогда. Я вся буквально разваливалась на части. Я была вся в синяках, как старых, так и свежих, то тут, то там виднелись царапины, – результат встреч с этим животным, называющим себя мужчиной. Вдобавок к физической боли, у меня онемели мышцы от долгих часов, проведённых в скрюченном положении над столом и не имея возможности двигаться. Мне до сих пор не верилось, что я была всё ещё жива, что смогла несколько раз избежать смерти при столь странных или даже загадочных обстоятельствах.

Я опустилась на колени перед могилой отца. Даже его надгробие было таким же устрашающим и внушительным, как и он сам. Это был высокий тёмный резной могильный камень, сделанный из гранита. В центре камня располагалась посмертная маска отца. Даже в состоянии покоя он был суров и сосредоточен. Я выучила каждую складку на его лице после того, как его не стало. Мне казалось ужасно несправедливым, что могилы отца и матери находились не вместе, но такова была их собственная воля, поскольку они не сошлись во мнении по поводу места их последнего упокоения.

«Яцек Александр Лис

Апрель 1845 – Январь 1889

Лучше синица в руке, чем журавль в небе»

Это была его любимая поговорка. Он так часто повторял мне эту фразу, что, читая её на камне, я словно слышала его голос. Отец часто произносил её, говоря о моих амбициях. Он постоянно предупреждал меня, что никогда не нужно брать на себя слишком много ответственности, критикуя мои идеи за их грандиозность, расплывчатость и недостижимость.

– Я знаю, что ты рад меня видеть, не так ли, отец?

Я вздрогнула, словно ожидая ответа. Я знала, что, увидя меня сейчас, он был бы сильно разочарован. Прошло уже больше года с тех пор, как я видела его в последний раз на похоронах, ещё до того, как я уехала в деревню.

– Прости, что так долго не приходила к тебе. Слишком много всего произошло с тех пор, как я вернулась в город.

Следующий час мы с ним провели за разговорами. Он был единственным человеком, которому я могла рассказать абсолютно всё, ведь мёртвые редко выносят суждения. Общение с ним успокаивало