Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

«Степашка! — оглушила меня родительница. — Догадайся, где я! — и, не дав мне ни единой попытки угадать, радостно объявила: — На Рублёвке! Та-да-ам!.. И плаваю сейчас в бассейне!»

Понятное дело, что я обалдела. И разволновалась, конечно — как она туда попала из воронцовского ресторана? Сашка тоже растопырила уши и потребовала включить громкую связь, чтобы узнать, какой половой орган занёс Анастасию Скрипку в рублёвский водоём. Я показала сестре кулак, чтобы она прикусила язык, и мы обе обратились в слух.

Оказалось, что всё случилось благодаря маминой неземной красоте и её могучему таланту (это я про её вокал).

А дело было так…

Молодой красивый олигарх (ну, это классика жанра!) с редким именем Михаил приехал по делам в Воронцовск, но малость задержался и случайно захватил новогоднюю ночь. Оказалось, что это именно в его ресторане пела наша мама. Она проникновенно пела, а Михаил слушал, смотрел и влюблялся. А рано утром они оба прямо из ресторана рванули в столицу.

«Катапультировались!» — ехидно и тихо пояснила Сашка и сделала неприличный жест бёдрами.

Кстати, для справочки: наша предприимчивая мама даже в магазин за хлебушком ходит в полной боевой раскраске и с паспортом, потому что никогда не знает, куда зашвырнёт её судьба на очередном жизненном вираже. Такое уже не раз бывало. Правда, до сей поры ничем хорошим мамины виражи не заканчивались, но она всё равно продолжала ждать и верить в свою счастливую звезду.

И вот случилось! Наконец-то судьба к ней справедлива — отдаёт должок за все её мытарства. Да Пашка Рябинин ещё локти кусать себе будет! И вообще, по сравнению с её Мишуткой, Пашка — нищий голодранец, и к тому же старый (к слову, Павел Ильич на год моложе мамы). А Миша — такой молодой, щедрый и замечательный! Не ценила его глупая жена, потому и получила отставку. Но Настя сразу включила внутренний калькулятор и всё оценила — а что она теряет? Ведь Михаилу всего-то и надо, чтобы Анастасия пела, любила его и украшала собой дворец на Рублёвке.

Честно говоря, ни я, ни Сашка мамину радость разделить не спешили, потому что обе не поняли, зачем молодому богатому мужчине наша, хоть и красивая, но уже далеко не юная и не слишком умная мама. Я этого не понимала осторожно и деликатно, а Сашка в выражениях не стеснялась. Правда, шепотом, чтобы маму не спугнуть раньше времени.

Но оказалось, что мама скинула себе десяток лет — теперь ей тридцать два года, а мы — её младшие сёстры (О! А ну как Миша в паспорт заглянет?).

Но самое главное, что наша мама и о нас с Сашкой решила позаботиться. Вот только Александрине следует немного усмирить свой характер.

Зато я, нежный ангел, уже готова на выданье… Как выяснилось, есть у Миши родной дядя (жаль, не дедушка), и он, как только увидел мою фотографию…

В этом месте Сашка поперхнулась воздухом, а мама взахлёб продолжила, что возраст не имеет значения, когда речь идёт о таких деньжищах. И она, мама, пытается обеспечить для меня безбедное и беззаботное будущее, а этому дядьке (он, кстати, вдовец), может, жить осталось два понедельника.

Я от шока аж дар речи потеряла, а Сашка, прокашлявшись, обрела: «Слушай сюда, сводница, немедленно удали все наши фотографии и забудь, что у тебя есть родственники. Поняла?! А иначе твой Михуил уже сегодня узнает, что у тебя четверо детей и две внучки, и всем нам очень нужны его деньги!»

Мама содрогнулась и сеанс связи прервался.

А мы с Сашкой от расстройства тяпнули сладкого ликёрчика и почти помирились.

После маминых откровений и стопки целительного ликёра во мне вдруг проснулся философ-пофигист. Ведь если много думать о проблемах, они становятся объёмнее и весомее, а на крыльях пофигизма, как известно, вдаль уносится печаль. Во всяком случае, нашей Айке здоровый пофигизм помог пережить не один трындец. Поэтому очередной вызов от Наташки я игнорировать не стала.

«Ну, наконец-то! — обрадовалась она, а меня, несмотря на мой боевой настрой, больно кольнула совесть. — Стеш, ты отсыпаешься, что ли? Хорош дрыхнуть, я жажду подробностей!..»

Подруга ещё с прошлого года мечтает выяснить, кто же тот самый потрясающий мужчина, с которым я провела новогоднюю ночь. И чем дольше я избегаю откровенного разговора, тем мрачнее у меня на душе. Поэтому я пригласила Наташку в гости.

Всё это было вчера. И было ещё много звонков и сообщений, которые не имели значения и тут же стирались из памяти. И только Генка молчал. А мне казалось, будто заглох весь мир. Я так и не позвонила ему. Но не потому что мне всё равно (да и пофигизм во мне не прижился), а потому что так и не придумала, что сказать. До глубокой ночи я прожигала взглядом мобильник и, измотав себе нервы, так и уснула с больной головой.

А проснулась разбитая и злая.

И теперь колдую над сегодняшним ужином, незаслуженно огрызаюсь на Сашку и жду в гости Наташку. Вот накормлю её вкусно, угощу обещанным тортом… а потом посмотрю в её синие глаза и признаюсь во всём. Пусть лучше она от меня узнает, потому что потом будет ещё сложнее.

Глава 20 Стефания

Сигнал мобильного банка пиликнул очень обыденно, и даже Александрина, тихо примостившаяся за столом и взирающая на меня несчастными виноватыми глазами, не отвлеклась на это треньканье. Деньги мне на карту падают с завидной регулярностью — и девчонки подкидывают, и папа с бабулей, и мои невеликие заработки сыплются с приятным звоном. Но, когда мой взгляд скользит по экрану, в груди беспокойно ёкает. Не веря своим глазам, я беру в руки телефон и вчитываюсь в уведомление: «Перевод…»

Сколько?!

Ой, мамочки! Триста тысяч! От Геннадия Ц.!

От волнения я даже не сразу смогла сориентироваться и связать эту сумму с недавним ночным происшествием. А уж когда в голове сложился нехитрый пазл, мне и вовсе поплохело. Но это же… это ведь и правда рэкет. Именно так сказал Генке его чокнутый знакомый… Глеб, кажется.

И я уже представляю, что вот сейчас позвонят в домофон, явится полиция и меня арестуют за вымогательство.

— Что там у тебя?! — любопытствует Сашка, но я от неё отмахиваюсь.

Генка, конечно, говорил, что он не шутит, но в тот момент я меньше всего думала о деньгах, а потом и вовсе забыла о неприятном