Сибирь - Настя Полос

Янис отбежала, и ее громко вывернуло. Леон закатил глаза и бросил взгляд в ее сторону, но даже не предпринял попытки подойти, все его внимание было приковано к Елене и руке, которая двигалась поразительно идеально. Будто только вчера на нее не накладывали швы.

Тем временем Елена посмотрела на согнутую ногу женщины и руками сорвала с нее кусок штанины. Там, где нога висела в сгибе, образовались уродливые зеленоватые пятна. Елена ткнула в них, протыкая острием кожу, и оттуда полилась зловонная жидкость.

Елена хмыкнула и поднялась, сняла перчатки и бросила их прямо на женщину.

— Дней восемь-десять. Окоченение спало давно, личинки, зеленые трупные пятна.

Никто не решался произнести и слова.

— Я думаю, нам нужно уходить отсюда, — сказала Елена. — Как можно быстрее.

Я кивнул, глядя в равнодушные глаза, затем осмотрел помещение, где происходило нечто настолько страшное, что всю общину решили уничтожить.

— Давайте сожжем это место. Они не заслуживают… лежать так.

Все согласно закивали, кроме Леона и Елены. И если первый был явно раздосадованным, что придется делать лишнюю и ненужную работу, то во взгляде Елены что-то вспыхнуло. Молчаливое одобрение и даже радость. Будто это именно то, чего она ожидала от меня.

Глава 18

Елена

Вся наша одежда пропиталась едким запахом гари.

Мы остановились на привал, разбили лагерь прямо в лесу и после ужина разлили горячий чай в кружки.

Все сидели молча.

Огоньки пламени уносились в темную ночь. Я разглядывала их танец, вспоминая, как горела лаборатория, как пламя освобождало души умерших. Чем ярче становились картинки, тем сильнее я отмахивалась от них, но те назойливо лезли обратно. Несколько раз я косилась на свой рюкзак, а потом ловила взгляд брата, в котором читалось беспокойство и немой вопрос. Он знал, что я раздумываю достать шприц. Во мне боролся страх и нечто обитающее во мне. То, что я так долго прятала, могло выйти наружу. Но…

Я посмотрела на Дмитрия. Он почувствовал и повернулся ко мне.

Это не был тот самый взгляд влюбленных, зачарованных друг другом людей. Нет, совсем не так. Скорее, я буравила его из-под опущенных век. Мечтая то ли овладеть им, то ли убить. Дмитрий делал меня одновременно слабой и сильной. Заставлял бояться, но и испытывать приливы воодушевления.

Дмитрий же смотрел на меня насмешливо. Будто готов встретить любое сопротивление или, напротив, поползновение на него. Мы играли в игру, надеясь пересилить друг друга. Будто хотели прыгнуть одновременно в эту дыру, что нас поглотит, но каждый желал первым узреть того, кто сдался.

А еще Дмитрий вглядывался так, словно догадывался. Обо мне.

Это смешило, потому что абсолютно невозможно. Может, какие-то яркие, центральные картинки и совпадали, но если зреть в корень — то нет. Возможно, он считал, что я работаю над разработкой лекарства или его распространении, может, что участвовала в экспериментах, может, все сразу.

Да и кто на его месте не строил бы догадок?

От его желания разгадать меня становилось щекотно внутри. И все же…

Если ты узнаешь, сможешь ли смотреть так ? Думаешь, смириться с этим так просто? Я не смирилась, никто не смирился, и ты не сможешь, чертов командир!

Дмитрий вдруг мотнул головой в сторону, указывая на лес. А потом поднялся и неспешно ушел, провожаемый взглядами отряда.

Здесь стоило бы ощутить смущение, но внутри зажегся лишь интерес. Я без стеснения поднялась, явно давая понять всем вокруг, куда иду. Поймав нахмуренный взгляд Леона, я не удержалась и плотоядно усмехнулась.

А потом отвернулась, не дожидаясь реакции.

Дмитрий стоял, облокотившись к дереву, и я не смогла удержаться от сравнения. Мы уже стояли вот так в ночи, смотрели на звезды и немного приоткрывали завесы своих душ. Вот и сейчас Дмитрий ждал меня.

Ночь тихим шелестом безветрия окружила нас. Я встала рядом с ним и позволила себе облокотиться на его плечо. Вначале Дмитрий напрягся, будто не ожидал, а потом расслабился и позволил.

С ним мне отчаянно хотелось тепла, хотелось греть, укутывать. Эта часть меня спала слишком долго, а видя Дмитрия, сразу же просыпалась.

Его большое плечо будто создано для моей головы, пусть я и не доставала макушкой, чтобы полностью улечься.

— Как твоя рука?

— Лучше. Я приняла антибиотик. Хорошо, что осталось. И спасибо.

— За что?

— За то, что не стал вести себя как заботливый идиот. Дал спокойно работать.

Когда я осматривала труп, замечала, как опасливо глядел Дмитрий, как поджимал губы, боясь, что мне больно. Я ненавидела слабость и всеми силами подавляла горючие импульсы.

— Знал, что, если остановлю тебя или заставлю стоять в стороне, разозлишься.

Мы умолкли.

— Согласись, здесь красиво?

— Очень, — ответила я, всматриваясь в линию его скул, полоску светлых волос. Щеки Дмитрия покраснели, но не обветрились, потому что он взял себе новую маску. Серьезный взгляд воина устремлен вдаль, и где бы мы ни были, он всегда оставался настороже.

— Ты испугалась?

— Когда?

— В поселении.

— Нет, — честно ответила я.

— А вот я — да. — Дмитрий слегка повернул ко мне голову, очертил торчащие из-под шапки волосы, глаза, нос, губы… Отвернулся, шумно вдохнул и вновь посмотрел. — Я испугался за тебя.

Не дожидаясь моих вопросов, и, возможно, зная, что я их не задам, продолжил сам:

— Не за отряд, а только за тебя. Я знаю, — его кадык дрогнул, — что ты связана с этим. Не напрямую, но все же. А еще, что ты не расскажешь мне. И это только твое право. Черт возьми, кто же из нас не имеет прав на свои секреты? Но… Твой секрет… Я знаю, Елена, какую отраву он несет в себе.

Щеку повело в сторону, но я не отступилась. Может, дыхание и стало громче, и меня пробил легкий озноб, но я не желала отдаляться от него. Как мотылек, что нашел тот самый огонь, но впервые его не опалило, не уничтожило. Этот огонь столь мягкий, но при этом греющий и безопасный, что сжалился над мотыльком и, снизив пламя, согласился согревать.

— Так чего именно ты испугался? — Я не стала ни соглашаться, ни отрицать его слов.

— Что ты подтвердишь мои опасения. Что все это, — горько произнес он, — закончится. Я даже не знаю, что это за «это», но я не хочу… отказываться от него.

Бух. Бух. Бух. Сердце глухо билось о ребра.

Веко одного глаза задергалось. Я прикусила щеку изнутри.

Тем временем Дмитрий продолжал:

— Но это не в моих принципах, Елена. Я