Опасная связь - Ана К. Блэклейс

— А-а, черт… — слова сами срываются с моих губ, а Деклан отвечает низким, мужским смешком. Он прекрасно знает, что его слова и этот насмешливый тон делают со мной. Насколько меня заводит его унижение. Для всех остальных мужчин в моей жизни я всегда была дерзкой доминатрикс. Но для него я бы ползала на четвереньках с ошейником на шее и высунутым языком, готовая отсосать ему в любую секунду, как только он захочет, и при этом кончила бы так сильно, как сучка в течке.

Он наклоняется вперед, ослабляя галстук и расстегивая воротник рубашки. В этом положении я вижу намек на его мускулистую грудь под тканью. Его взгляд в камеру — как у вампира, изнывающего от почти неконтролируемой жажды, — заставляет мою руку двигаться быстрее. Мой клитор опухший, мокрый до безобразия, а пальцы буквально скользят в сливках. Бедра сами тянутся к руке, пробка в заднице доводит до полного безумия, пока я предлагаю себя экрану.

— Давай, покажи мне эти красивые сисечки, — мурлычет он.

Господи, я не выдержу. Вопрос не в том, сломаюсь ли я, а в том, когда это случится, — и мы оба это знаем.

— Покажи мне эти торчащие сосочки, Миа, — его голос сочится властностью. Но ему нравится то, что он видит, и это тоже его ослабляет, что подстегивает меня еще больше. — Готов поспорить, они стоят для меня. Я даже не буду говорить, чтобы ты представила мой рот на них, потому что я бы сделал совсем другое, если бы был с тобой сейчас. Нет, я бы зажал их пальцами, а потом надел бы металлические зажимы, пока ты трахала бы себя для меня, всем телом умоляя о моем. Я бы запустил прямой эфир на порно-сайте, чтобы люди смотрели, как ты стонешь и кончаешь ради меня. Чтобы видели, какой ты стала шлюхой для меня — по своей воле. Чтобы понимали, что тогда ты сбежала не от меня, а от себя самой, от своих желаний. Давай, обнажи их для меня.

Моя черная майка плотно облегает подтянутую грудь, подчеркивая бесчисленные часы, проведенные в спортзале. Внешне я — идеальная версия того, кем когда-то хотела быть, но внутри до сих пор чувствую себя тем неуверенным подростком. Вот же я, вонзаясь в саморазрушение, повинуясь жестокому хозяину, цепляясь рукой за свою черную майку и стаскивая ее вместе с лифчиком, чтобы обнажить грудь перед ним.

Соски так тверды, что болят, мои щеки горят, а опухшие губы покалывают. Деклан выпускает ядовитый смех.

— Ах, как же ты любишь подчиняться моим извращениям. Признай, в глубине души ты жаждала того дня, когда я снова найду тебя.

Я облизываю губы, двигая пальцами быстрее, толкая бедра ближе к камере, пока трясусь на колонке. Я собиралась делать это на мьюте, но не могу сдержать стоны, когда наслаждение захватывает меня изнутри, грудь трясется, а зубы впиваются в нижнюю губу. Деклан смотрит, не моргая, наслаждаясь шоу с этой дьявольской ухмылкой на лице.

Скоро я уже извиваюсь, как похотливая змея, опираясь локтем на колонку, чтобы Деклану был виден весь процесс, как я ублажаю себя для него.

Голоса становятся все ближе, и ухмылка Деклана расползается еще шире.

— Как раз вовремя, — говорит он, и на секунду мне кажется, что он, каким-то образом, все это спланировал. Что он специально устроил так, чтобы мои коллеги вышли сюда из служебной зоны. В конце концов, для великого Деклана Сантори нет ничего невозможного.

Но что сбивает меня с толку снова и снова, так это то, насколько он меня знает, словно чувствует меня на уровне костей. Я слишком близка к сокрушительному оргазму, чтобы остановиться. Я двигаюсь быстрее, сильнее, костяшки пальцев появляются в расстегнутой молнии джинсов, даже несмотря на приближающиеся голоса. Даже если каким-то чудом я успею кончить, прежде чем они отдернут черную занавеску и обнаружат меня здесь, я не смогу сдержать крик, застрявший в горле.

— Они идут, Миа, — его голос льется, как раскаленный металл. — Они застанут тебя, играющую со своей жадной маленькой дырочкой, и решат, что я плачу тебе за это.

Эти слова окончательно обрывают тонкую нить контроля, за которую я пыталась держаться, и я резко кончаю на своей руке, наслаждение разрывает меня на части. Моя спина выгибается дугой, глаза закатываются, и я откидываю голову назад, отдаваясь этому ощущению, как будто в мире остались только я и мой мучитель. Он хочет, чтобы я служила его извращенным желаниям, и я вся здесь для этого, чертовски счастливая это делать.

Моя киска сжимается вокруг трех пальцев, которые я загнала внутрь, задница стягивается вокруг пробки, создавая напряжение в центре, от которого я схожу с ума.

— О чем ты сейчас думаешь, что у тебя внутри — мои пальцы или мой член? — подначивает Деклан, но он не успевает закончить фразу, как музыка взрывается во всех колонках вокруг, оглушая меня.

Я дергаюсь от неожиданности, но занавеска, которую я ожидала увидеть отдернутой с секунды на секунду, остается на месте. Если за ней кто-то и был, я больше не слышу их из-за оглушающего звука. Музыка продолжается всего несколько секунд, но они кажутся вечностью, пока мой взгляд лихорадочно мечется в поисках причины этого сбоя. Уверена, что все остальные сейчас делают то же самое.

Когда шум наконец стихает, в ушах все еще звенит, а в голове туман от растерянности.

Не сводя глаз с занавески, я быстро заправляю все обратно, убедившись, что все закрыто, и поднимаюсь на ноги. Если кто-то действительно шел сюда, этот сбой, оглушивший всех, теперь явно занял их внимание.

Но если в этом мире есть голос, настолько глубокий и мощный, чтобы достичь меня даже после такого хаоса, то это голос Деклана.

— Они были всего в паре шагов от того, чтобы застать тебя, как ты ублажала себя ради меня, — говорит он, а ямочки на его щеках становятся глубже от широкой ухмылки. — Но тебе бы это понравилось, правда?

Я открываю рот, чтобы возразить, но он перебивает:

— Не ври, — предупреждает он.

— Мы не виделись семь лет, Деклан. Люди меняются. То, что было правдой обо мне тогда, может быть неправдой сейчас, — говорю я, тяжело дыша, пока остатки оргазма все еще разливаются по телу.

— Может быть. Но это не так, — его уверенность заставляет меня замолчать. — Ты забываешь, маленькая шпионка, что наша связь не от мира сего. С самого начала