Семнадцатый - Эмилия Вон

Чапи, почуяв мое напряжение, засуетился и подал голос, поэтому я опустила его на землю. Он начал прыгать вокруг меня, пока я вводила адрес мотеля, где провела три ужасных дня. Пусть там не было нормальных условий для проживания и это место напоминало логово для наркоманов и алкоголиков, которые пугали меня до чертиков, но это лучше, чем оставаться на улице или возвращаться к Коннору.

Нужно было пережить всего одну ночь, а завтра я поеду в Барселону к Каталине, которая, уверена, приютит меня на пару недель, пока я не придумаю что-то с жильем и не найду новую работу. Она была единственной, к кому я всегда обратилась бы за помощью. Я бы ни за что не попросила помощи у папы или Энни, особенно сейчас, когда они были заняты заботой о Тео – моем четырехлетнем брате, у которого два года назад диагностировали острый лимфобластный лейкоз41.

С тех пор наша жизнь изменилась. Она разделилась на «до» и «после». «До» было полно смеха, радости и улыбок, а «после»… «После» наполняли лишь страх и неопределенность.

Мы боролись с этой болезнью уже два года. Все вместе. Всей семьей.

Бесконечная химиотерапия, новые лекарства, трансплантация костного мозга и визиты к психологу. Врачи не давали особой надежды, пока год назад нам не рассказали о новом препарате, который мог бы помочь Тео справиться с раком. Мы приняли решение воспользоваться крошечным шансом несмотря на риски: лекарство проходило клинические испытания. Согласно плану предстояло много работы: протокол лечения требовал постоянного наблюдения и больших финансовых ресурсов, которыми мы не располагали.

Когда мы впервые услышали диагноз, Энни пришлось оставить работу, чтобы быть рядом с Тео, а папа старался выбирать проекты, которые можно было реализовывать в Новый Орлеан или местах неподалеку, чтобы оставаться как можно ближе к дому. Мне же пришлось бросить учебу в Чикагском университете, где я училась на факультете журналистики, чтобы помогать Энни и папе. Это решение было непростым, но осознанным и необходимым, несмотря на то что родители были против. Я хотела проводить с Тео каждую минуту, пока могла. И была готова сделать все, что потребуется, лишь бы помочь младшему брату, который появился в моей жизни в самый нужный момент и исцелил мое разбитое сердце.

Я нашла работу в местной пекарне. Зарплата там была небольшой, но я делала все возможное, чтобы хоть как-то помочь папе и Энни. Настоящая поддержка пришла ко мне чуть позже в лице Коннора Грейсона.

В один из дождливых дней он зашел в нашу пекарню выпить чашечку кофе. Парень обладал внешностью горячего серфингиста: яркими голубыми глазами и ослепляющей улыбкой. Его чувство юмора и обаяние меня подкупали, а наши разговоры помогали отвлечься от суровой реальности. Коннор стал наведываться в пекарню регулярно. Он был веселым, привлекательным и единственным, кто сумел завоевать мое внимание за те годы, что мое сердце отказывалось кого-то впускать.

С Коннором было легко. Он не требовал от меня того, что я не могла ему дать. Он брал столько, сколько я могла предложить. Мы хорошо проводили время, когда он приезжал в Новый Орлеан по делам, а потом на пару недель исчезал, но я знала, что он вернется, и была довольна таким положением вещей. Меня устраивали наши отношения, поскольку я не стремилась к чему-то серьезному. Драмы в моей жизни и так хватало.

Через несколько месяцев после нашего знакомства Коннор признался, что был пилотом «Формулы-1», и предложил стать его ассистенткой, чтобы сопровождать его по всему миру. Да, этот придурок сначала предложил работу, а уже после – стать его девушкой.

Однако, если быть честной, в тот момент я думала не о статусе его девушки или наших отношениях. Моими мыслями владели перспективы, которые он предлагал. Речь шла не о путешествиях и роскошной жизни, а о деньгах, которые могли бы помочь Тео с лечением. Да, это было эгоистично и неправильно, но я собрала вещи, попрощалась с семьей и приняла его предложение о работе. Коннор знал о ситуации с Тео и понимал, что мое решение отчасти было связано с этим. Он принял это без осуждения или вопросов.

Я никогда не использовала его в своих интересах: не просила и не брала у него денег больше, чем было прописано в договоре, не пользовалась его положением и статусом, чтобы чего-то достичь.

На протяжении двух лет он обзавелся ассистенткой, которая прикрывала его задницу, когда он злоупотреблял алкоголем на очередной вечеринке, стабильным сексом и лучшей девушкой, принимавшей тот факт, что «Формула-1» – его первая и единственная любовь. Меня это устраивало, пока я была единственной женщиной, с которой он спал.

Мне нужна была работа, но я не собиралась спускать ему с рук измену и делать вид, что он не облажался, когда решил засунуть свой член в чужую вагину.

Пусть я и осталась без работы, у меня все еще была гордость.

– Ты справишься! – Я ввела адрес в приложение такси. – Ты справишься! Утро вечера мудренее, поэтому мы выспимся, а после найдем решение!

Гав!

Чапи поддержал меня, вселяя уверенность.

Я могла выбрать отель поприличнее, где-нибудь поблизости, чтобы не ехать в ночи на другой конец города, но в этом районе цены были непомерно высокими, и мне не хотелось тратить деньги, которые я откладывала для Тео. А аванс с подписания контракта я отправила отцу на очередную химиотерапию, немного оставив себе на первое время.

Проклятье…

Приложение не находило поблизости ни одной машины, поэтому я решила пойти пешком, надеясь, что рано или поздно все же найдется тот, кто согласится отвезти меня в местное гетто в половине одиннадцатого ночи. Идея сомнительная, но у меня не оставалось иного выхода. Лучше тащиться в такую даль на своих двоих, чем торчать во дворе у засранца, который выгнал меня из дома.

Не так буквально, конечно, но что это меняло? Он ясно дал понять, что не хочет иметь со мной никаких дел.

«А чего ты ожидала? Великодушного приема? После того как уехала, даже не попрощавшись с ним?» – язвительно насмехался мой внутренний голос.

– Я пыталась попрощаться с ним, но он был слишком занят!

Дерьмо. Я разговаривала сама с собой…

Гав!

Чапи тявкнул, словно прочитав мои мысли и подтверждая, что я не одна. Он шагал за мной, спускаясь по наклонной дорожке, вымощенной брусчаткой, к воротам.

Дом стоял на возвышенности, и по мере того как я спускалась, холодный ночной воздух становился все более ощутимым. Я