Отец подруги, или Влюблен без памяти - Виктория Победа

Машинально перевожу взгляд в сторону источника звука. Сашка сидит за столиком у окна и резво машет мне обеими руками, заодно привлекая внимание остальных посетителей и, кажется, даже не замечая этого.

— Меня ждут, как видите, — улыбаюсь девушке, она в ответ тоже выдает смущенную улыбку.

Чтобы больше не нервировать бедную девчонку, коротко благодарю ее и направляюсь к своей, порой, чересчур энергичной дочери.

— Привет.

Как только подхожу к столику, Санька тут же подскакивает с места, будто ужаленная, и повисает на мне обезьянкой. Будь я ниже и уже, этот танк непременно свалил бы меня с ног.

— Ты парфюм, что ли, сменил, — принюхивается, встав на цыпочки.

— Так, заканчивай меня нюхать, тот же у меня парфюм.

— Запах какой-то странный.

— Освежитель воздуха, наверное, офисный.

— Фууу, — Сашка морщится, корчит рожицу и возвращается на свое место.

Я никак ее замечание не комментирую, на самом деле нечего даже комментировать, он и правда “фуу”. Надо попросить его заменить наконец. Ощущение, что только одного меня этот запах раздражает. Ну и Сашку. Что неудивительно, она же моя дочь. Очевидно, у нее хороший вкус.

— Я заказ уже сделала, — хитро щурясь, заявляет дочь, а я почти сразу напрягаюсь.

Заметно. И от ее внимательного взгляда моя реакция, конечно, не ускользает.

— Да расслабься, пап, тебе я мясо заказала, но твое лицо надо было видеть, — хихикает, а я стараюсь незаметно выдохнуть, — но ты странный, в рыбном ресторане люди обычно едят рыбу, — добавляет с видом эксперта.

— Я напомню, что место выбирала ты, а я просто согласился.

— Ты слишком мягкий, и как тебе удается столько людей в подчинении держать, — вздыхает, взгляд наигранно к потолку отводит.

— Это я только с тобой такой мягкий.

— Ой ли.

— Это еще что значит?

— Да так, — пожимает плечами, — а если серьезно, почему ты никогда не заказываешь рыбу на обед? Боишься, что из рта пахнуть будет? — я честно говоря даже не уверен, что ей требуется мой ответ.

— Ты иногда как скажешь, Сань, — усмехаюсь и раскладываю сложенную в виде какой-то неизвестной мне фигуры салфетку.

— Что? — удивленно выпучив глаза.

— Не наедаюсь я твоей рыбой, все просто. И кости меня бесят, как представлю себе, что она поперек горла встанет, и все, я мертв, а ты — сирота и завидная наследница.

— Тебе пять лет, что ли? И потом, какие кости в филе лосося, например.

— Отстань, утомила меня.

— Ладно, — она уже открывает рот, чтобы продолжить, наверняка сменив тему, потому что это она умеет лучше всего, но в этот момент к столику подходит официант с готовым заказом.

Терпеливо ждем, пока весьма ловкий и шустрый парень сделает свое дело, и когда он наконец заканчивает расставлять тарелки на стол, Сашка продолжает:

— Как собеседование? Взял кого-то?

— Вот зачем ты мне настроение портишь, я сюда ехал с обратной целью, — вспоминаю эти, с позволения сказать, собеседования, и чувствую, как непроизвольно дергается левый глаз.

— Яяяясно, значит нет.

— Какая ты догадливая у меня.

— Иронизируешь, — хмыкает и берет со стола нож для рыбы, — что, все так плохо?

— Скорее бессмысленно.

— О как, — широко распахивает глаза, — что, клеились?

— Сань, ну что за выражения?

— Простите великодушно, непрозрачно намекали на желание встретиться в неформальной обстановке? — произносит на одном дыхании, реально же не дышит даже. — Так лучше?

— Язык как помело, — качаю головой и думаю, в кого она только такая уродилась.

И ведь всегда такая была, с тех пор как говорить научилась, так и не прекращала.

— Ты на вопрос не ответил, — замечает.

— А надо?

— Ну я раз я спрашиваю, значит, предпочитаю услышать ответ.

— Все-таки длинный у тебя язык, не доглядел я.

— Поздно уже воспитывать. Так в чем проблема?

— Ты ее озвучила двумя минутами ранее, — говорю и отправляю в рот кусок нежнейшего стейка.

Кажется, мой желудок в ответ благодарно урчит.

— Че реально все прям?

— Не че, а что, Саша.

— Одна малина, — отмахивается, жестикулируя с вилкой в руке.

— Ты осторожнее размахивай, глаз кому-нибудь выколешь.

— И что делать будешь? Ты уже почти две недели замену своей Гале ищешь, она так с больничного выйдет, пока ты замену найдешь, — Сашка шутит, а я то понимаю всю трагичность ситуации.

— Не выйдет, — вздыхаю, наверное, впервые признав этот простой факт вслух.

— В смысле? — Сашка замирает с зависшим в воздухе куском рыбы нанизанным на вилку.

— В прямом, Сань. Галя не собирается возвращаться, на пенсию она собирается.

— Как на пенсию? А она что, уже может?

— Уже давно.

— Засада, — вздыхает Сашка сочувствующе, — но ты же не можешь совсем без секретаря, эта, как ее… Маша, она ж не резиновая.

Прикрываю лицо ладонью и начинаю откровенно ржать. Нет, а она ведь реально не задумывается, просто говорит, что думает. И я даже не знаю, как ей это удается. Наверное, нужно иметь какой-то особенный склад ума, чтобы вообще не париться над сказанным.

— Что? Что я опять не так сказала?

— Ничего, — выдыхаю, давя в себе очередной приступ смеха, — нерезиновая Маша звучит сильно.

— Ой пап, у кого что болит, знаешь ли.

— Мало я тебя порол в детстве.

— Ты вообще меня не порол, — парирует.

— В том-то и дело.

— Кстати, пап, я вот че спросить хотела.

— Что, — поправляю ее зачем-то, ведусь просто, знаю ведь, что она нарочно это делает.

Просто меня побесить.

— Почему ты ни с кем не встречался и не встречаешься? Ну в смысле не в смысле трах-тибидоха.

— Саня!

— Ну ты понял, я имею