Таточка - Татьяна Стародубцева

опыт, включая многочасовое сидение с удочкой на рыбалке, требовавшее терпения и сосредоточенности, а также работа на станке, требовавшая точности движений и внимания к деталям, оказались незаменимыми. Армейская служба лишь усилила эти качества, добавив к ним дисциплину и выносливость. Постепенно, под влиянием обстоятельств и ответственности, Сашка превратился в Александра – зрелого, ответственного солдата, готового выполнять свою работу в любых условиях. Он был далёк от нытья и жалоб, стойко переносил невзгоды, свойственные военной жизни. Многочасовые дежурства, проведённые в напряжении, вслушиваясь в шёпот радиоприёмника, не ломали его. Он был сосредоточен, как будто снова сидел на берегу реки, терпеливо ожидая удачи. Его отсутствие вредных привычек, таких как курение и употребление алкоголя, только подчёркивало его стойкость и самодисциплину. В то время, как другие сослуживцы страдали от никотиновой ломки, Александр спокойно насвистывал весёлую мелодию, демонстрируя свое спокойствие и уверенность в себе. Однако, спокойная работа радиста не удовлетворяла его полностью. Александр жаждал настоящего боевого крещения. Он горел желанием принять участие в боевых действиях, проявить своё мужество и патриотизм. Слухи о жестоких боях на Курской дуге не оставляли его равнодушным. Он несколько дней настойчиво обращался к своему начальству, выпрашивая перевод на фронт. Его просьбы, возможно, казались назойливыми, но его настойчивость была продиктована искренним желанием послужить Родине на передовой.

– Моторин, прекрати эти ухаживания за мной! Ты нужен здесь, ты знаешь, что ты один из самых лучших радистов? Мне не найти тебе замену. Ты радуйся, что ты здесь! А не там! Парни пачками уходят, и далеко не все выживают …

– Пал Саныч, ну а там радисты не нужны разве грамотные?

– Не угомонишься?! На кухню тебя сейчас пошлю.

Сашка злился, ругался, но все тщетно.

Его и правда просили иногда помочь на кухне. Со стороны начальства это не было наказанием, скорее наоборот.

– Дурачок, ты же рядом с едой, многие бы поменялись с тобой местами!

– Да мы вроде бы не голодаем… – Ворчал Сашка.

Одним днём до него дошел слух, что у них появился новый начальник по складу. Пал Саныч еле сдерживая смех, рассказывал другому офицеру:

– Приехала метр с кепкой, как давай командовать, порядки наводить. Говорит, называйте меня Татьяна Павловна. Но что-что, порядок у неё правда отменный, ни одна муха не пролетит.

– И что, симпатичная эта Татьяна Павловна?

– Молода, стройна, фигурка как литая, даже эта форма неказистая не скроет. Но все помним! – Пал Саныч сурово нахмурил брови. – Никаких романтиков и влюбленных соплей. Да и крепкий она орешек!

Сам командир положил на неё глаз, хотя и был женат, постыдных мыслей не пускал, но полюбоваться разве кто-то может запретить?

Сашка заинтересовался новой персоной у них в городке, других девчонок он уже знал, как облупленных. С одной даже был лёгкий флирт…

С утра обнаружил, что заканчивается мыло.

– Ну вот и повод есть…

Весело посвистывая, он отправился на склад.

– Тук-тук! Доброго утречка! – В проёме двери появилась голова Александра.

– Доброе утро! Вам, наверное, тоже мыло?

Таточка оценивающе глянула на Александра, в её глазах читалась явная ирония. После назначения на новую должность, солдаты по очереди заходили, кто просил мыло, кто папирос. Её это даже забавляло.

– Да, у нас же завтра банный день. Татьяна Павловна, правильно же?

– Да, а к вам как обращаться?

– Александр. Можно просто Саша.

Сашка облокотился о дверной косяк и с интересом смотрел на нового начальника склада.

– А фамилия? Мне вас в табеле надо найти.

– Моторин. Александр Иванович.

– Присаживайтесь, Александр.

Девушка взяла табель, быстро нашла фамилию молодого человека.

– Папиросы нужны?

– А не курю.

– Вы серьёзно? – Уголки губ у Таточки поднялись в насмешливой улыбке. Она привыкла, что все солдаты вокруг дымили, ходили, упрашивали дать ещё хоть одну пачку.

– Да, знаете, как-то с детства не люблю этот запах. Один раз попробовал ещё на селе, когда жили, дрянь отвратная эти папиросы.

– Я думала, все настоящие мужчины курят.

А вот это было обидно. Сашка нахмурился, глаза его сузились от злости. Вот ведь стерва какая! Понятно, почему Пал Саныч над ней смеялся.

– И в чём это курение, интересно, делает мужика мужиком?

Таточка проигнорировала реплику Сашки и пошла в соседнюю комнату за мылом.

– Распишитесь, пожалуйста.

Сашка выхватил ручку, расписался в табеле. Ещё раз злобно глянул на девушку и вышел, даже не попрощавшись.

– До свидания, Александр! – Надо же, какой ранимый, про себя подумала Таточка.

Она тут же про него забыла и продолжила работать со счётными книгами. Сашка же весь день ходил и проворачивал внутри себя их короткий диалог.

– Вот ведь стерлядь! Настоящие мужики, видите ли!

– Эй, Сашок, что хмурый такой сегодня? – Спросил его сослуживец на обеде.

– Вот Иван, скажи, ты ведь куришь?

– Ну да… – Тот недоумённо смотрел на Сашку.

– А я нет! А командир наш курит?

– Да…

– И что теперь, если я не курю, не мужик что ли?

– Да ты что кипятишься-то? Причём тут курение вообще?

– Столкнулся тут с мнением одним…

– Так, Сашок, это мнение. Я вот завидую тебе, не куришь и не зависишь от этого. А я без папирос страдать начинаю. Так, а кто это такой умный?

– Да не важно…Дай папиросу!

– Да ну на хер тебя! Лучше не начинай, потом не бросишь!

– Ты не дашь, в другом месте найду!

– Не дам, у самого мало. Иди к командирше.

– Не понял. Это к кому?

– К кому, кому. К Татьяне Павловне, она у нас командует папиросами.

– Понятно. Не, к этой… не пойду. – Хотел выругаться, но сдержался. – Ну на хер её.

– Познакомился уже? Ух, девчина! Я б её за юбчину!

Сашка брезгливо поморщился. Отодвинул от себя тарелку с недоеденным супом и вышел из-за стола.

Пока дошёл до своего рабочего места и немного успокоился. Мысленно сам себя отругал за слабину. Действительно, мало ли кто что говорит. Не курил же до этого и жил счастливо.

***

Военный городок в Немчиновке небольшой. Несколько блиндажей, здание склада, столовая, медчасть, небольшая банька и два домика, где жили солдаты. Там же на территории сделали небольшой огородик, примерно двадцать соток, сажали картошку, морковь, зелень. Девчата ухаживали за посадками, молодые люди помогали, когда было свободное время. За огородом была большая выгребная яма, туда скидывали сорняки и отходы с кухни. А дальше уже за ограждением, лес и поле. Если пройти немного влево от леса, размещался сам поселок Немчиновка. Таточка знала, что там, где-то есть могилка Малевича, и всё думала, как бы туда пробраться и посмотреть хоть одним глазком. Дисциплина в лагере была жёсткая,