Леди не копают могилы - Татьяна Владимировна Солодкова

и здоровой. Как и… Словом, выглядела камеристка плохо. Впрочем, Диана уже и не помнила, когда служанка выглядела хорошо, особенно в первую половину дня. Почему-то, что бы там ни говорили про живительную силу свежего воздуха сельской местности, Жнеде он явно пошел не на пользу.

И вот снова — осунувшееся лицо, бледная кожа с зеленоватым отливом, припухшие веки.

— Звали, миледи? — Войдя, девушка тут же приняла позу покорности: подбородок к груди, взгляд в пол, ноги вместе, руки... к счастью, не по швам, но точно не расслабленны — напряженно вцепились в перекинутую через плечо вперед морковную косу.

А ведь подобное поведение появилось у Жнеды после первого же «инструктажа» у злючки Тарии. А что, если...

У Дианы даже голова закружилась от подобной мысли.

— Жнеда, они тебя били? — выпалила Ди прежде, чем толком подумала. Рванулась вперед, намереваясь во что бы то ни стало добиться от служанки признания, но тут же врезалась бедрами в стоящий поперек помещения диван и остановилась. — Говори, били?!

Жнеда от ее резкого тона дернулась, и правда как от удара, шарахнулась и вскинула руки, словно защищаясь.

— Нет, что вы, госпожа, — залепетала испуганно, а потом вновь вцепилась в уже и без того растрепанную косу. — Как вы могли подумать…

Как-как... Да черт уже знает, чего ожидать от этих местных.

Однако вряд ли девушка врала: и Себастиан, и Марко в один голос утверждали, что физическим наказаниям подвергаются только невольники. И все же...

Диана подозрительно прищурилась.

— Точно? — Жнеда, все еще в испуге глядящая на нее во все глаза, торопливо закивала. И Ди выдохнула с облегчением. — Но ты бы мне сказала, правда? — Еще один, на сей раз осторожный кивок. — Я имею в виду, что ты должна знать: никто и никогда не имеет права поднимать на тебя руку. Ты поняла?

В ответ Жнеда снова закивала, а потом еще и всхлипнула, неосознанно шагнув вперед. Повезло, что дорогу ей преградил все тот же диван. А то кто знает, что она собиралась делать. Не обниматься же?

— Госпожа, вы такая добрая! — Жнеда смотрела на нее едва ли не с обожанием. Вот же дурочка.

— Я — не добрая, — отрезала Ди. Знала бы та, сколько раз по дороге в Сливду она и впрямь мечтала ее отлупить. — Но справедливая. — Не отлупила же. — А ты... — Диана снова прищурилась, вглядываясь в лицо девушки. — Что с тобой? Ты почему опять… такая?

— Какая, миледи? — Кажется, Жнеда опять перепугалась. Во всяком случае, побледнела знатно и вцепилась в несчастную косу уже воистину мертвой хваткой.

— Такая. — Диана сделала неопределенный жест рукой, в ответ на что служанка еще больше выпучила на нее глаза. — А, неважно, — отмахнулась Ди. Не хочет жаловаться — ее дело. — Но помни: если у тебя что-то болит, скажи — я попрошу у отца денег, и мы съездим к целителю в Иволгу. Никакого самолечения. Хорошо?

— Хорошо, миледи. — Только теперь Жнеда успокоилась и даже разрумянилась. — Это все местное молоко, — затараторила очень даже бодро. — Здесь пьют его сразу после коровы без кипячения и...

Диана прервала ее красноречивым взглядом.

— Ну так не пей или кипяти.

В чем проблема, в самом-то деле?

— Но Тария, госпожа…

— Тария тебе не госпожа, — отрезала Диана и, устав от этого бессмысленного разговора, наконец отвернулась и прошлась взглядом по разбросанным тут и там коробкам. — Плохо — не пей. Нравится — пей. Что тут непонятного?

— Все понятно, миледи, — пролепетала Жнеда, но уже ей в спину — Ди побрела к стене, где увидела на столе любопытную резную шкатулку.

— Значит, так, — бросила через плечо. — Ищем, что могло остаться от живущего здесь восемь лет назад темного мага. Что угодно: книги, записи, артефакты...

— Артефакты? — ахнула Жнеда, отработавшая в доме черных магов не один год.

— Угу, ты верно поняла, — откликнулась Диана. — Подозрительное не трогай руками — сразу зови меня.

— Спасибо, госпожа.

Ди стремительно обернулась. Она издевается? Всем известно, что неодаренным нельзя трогать заряженные артефакты голыми руками — прожгут до кости. Неспроста же Марко принес ей кольцо-накопитель в платке, а не просто в кармане. Так за что спасибо? За то, что не хочет, чтобы ее служанка запеклась до хрустящей корочки?

Но спросить Диана не успела — Жнеда уже приступила к поискам, раскрыв стоящую возле нее коробку.

Ди хмыкнула и отвернулась.

Дурное место, и все в нем становятся дурным.

Увы, и сама она не исключение.

Глава 30

— Тария очень строгая и требует выполнять ее распоряжения точно и быстро, — рассказывала Жнеда, не переставая перебирать содержимое огромного грубо сколоченного деревянного ящика, возле которого, подобрав юбку, уселась прямо на полу. — Но незлая... кажется. Просто очень дотошная. А девочки-горничные очень милые…

И если пришла на чердак камеристка бледно-болезненно-зеленой, то свежий воздух из открытого окна явно придал ей сил и вернул хорошее самочувствие. А монотонная работа заставила заскучать и развязала язык.

Впрочем, Диана уже сама так утомилась от этих бесконечных раскопок, результатом которых за два часа дыхания пылью стал лишь найденный журнал вызовов бывшего местного мага, что готова была слушать даже Жнеду.

— ...Гордис тоже гораздо добрее, чем показался мне с первого взгляда… Ух, как я его испугалась там, на крыльце, госпожа. Думала, умру прямо в карете!

Или наделает под себя. О да, Ди тоже этого опасалась.

— …Работники тоже все очень добры и приветливы... — продолжала девушка, словно читая ребенку сказку перед сном — монотонно и не интересуясь, слушают ли ее.

Диана, в общем-то, и не слушала. Так, воспринимала фоном и дополнительным фактором, не дающим уснуть от скуки. Ну не мог же этот маг ничего не оставить, в самом-то деле?! А сдаваться несолоно хлебавши не хотелось как минимум из вредности.

Выбрав большую картонную коробку, примостившуюся за спинкой громоздкого дивана, Ди опустилась перед ней на корточки. Открыв, чихнула от поднявшейся в воздух пыли и принялась перебирать содержимое. Еще парочка, и довольно с нее — закончит с самодеятельностью и потребует у тетки целый штат прислуги, чтобы перетрясти все тут до последней пылинки.

Она как раз рассматривала фарфоровую статуэтку некогда крылатой девы, теперь лишившейся не только части обоих