Бывший. На выданье - Елена Росси

— Мне уже лучше. А что?

— Знаешь, тут с утра такой шухер! — произнесла выковыривая тесто из зубов языком.

От булочки остался крошечный огрызок.

Я навострила уши. С этого места хотелось бы поподробнее.

— Шухер?

— Угу! Марк Петрович и какой-то дядька десять минут назад закрылись в твоем кабинете. Чем они там занимаются неизвестно.

— А фамилию этот дядька тебе не сказал, когда пришел?

— Говорил, кажется… — Валентина теребила свой шейный платок в нелепый желтый цветочек. — Майорхин… или нет… погоди…

— Начальник федеральной службы Майоркин? — вопрос прозвучал в лоб, потому что мне не терпелось услышать ответ.

— Да! Точно, — и тут же Валентина перевела тему. — Смотри, какой интересный фасон юбки вон у той девушки, в белом джемпере.

С досадой я проследила взглядом в указанном направлении. Фасон юбки — это последнее, что могло меня в тот момент интересовать. На какое-то время я потеряла дар речи. Значит сейчас, этот Майоркин переворачивает мой кабинет, в поисках компромата, который я ему так и не отдала?.. И разрешение на обыск ему дал мой босс?.. Ах! Вот тебе и умный, добродушный, большой и мужественный Марк Петрович.

Господи, когда все пошло вверх тормашками?

Болтовня Валентины превратилась в далекий неразличимый лепет.

Та-ак, диктофон. Осторожно проверила рукой крошечный цифровой диктофон-флешку в кармане пальто.

Из-за отсутствия интереса с моей стороны, Валентина быстро скисла и исчезла с папкой в руках. И хорошо. Было бы слишком большой роскошью выслушивать ее монолог.

Тут дверь моего собственного кабинета скрипнула. В коридоре без окон появилась полоска света.

— Что делать??? — глухо спросила саму себя. — Точно не сдавать Щенкова...

Но, ведь сейчас начнут душить, как кролика. Где камера? Где диктофон? Кто поверит, что я ими не пользовалась? Это моя работа!

Теплый стаканчик с кофе привлек мое внимание. И вдруг меня осенило...

Глава 34

РУСЛАН

Выспаться по-человечески не удалось: на семь было заказано такси в аэропорт. Я вытащил из-под кровати свою кожаную дорожную сумку настолько истертую, что из черной она превратилась в грязно-серую. Красивей не имелось. Раз в год я привозил в ней овощи и фрукты, выращенные на даче в Саратове.

Спешно покидал в нее пожитки, которых у меня было совсем немного: расческа, туалетные принадлежности, смена белья, пара толстовок и пара джинс. Вот, собственно, и все. Как видите, собрать мои пожитки было несложно. Хотя вещей у меня было совсем мало, без них мое пристанище сразу стало выглядеть пустым и печальным. Каким-то неживым. Наскоро приведя себя в порядок, я оделся и присел на кровать зашнуровывая свои высокие башмаки. Глаза все время смотрели в пол. Я старался убедить себя в том, что все будет хорошо. Подхватил сумку и загрохотал вниз по ступенькам. Из подъезда шагнул словно в специально для меня приготовленную лужу...

Эх!.. Перестал любить, когда случайности влезают в мои планы. Резкие жизненные повороты хороши только в кино и книгах, а в реальности нет ничего лучше стабильности.

Благо, что под серым питерским небом, при всех позволенных себе излишествах, меня уже ожидал потрепанный седан отработавший все мыслимые сроки. Водитель дремал, положив голову на руль. Я подошел и деликатно постучал по капоту. Водитель не шевельнулся. Я постучал сильнее. Он поднял голову и сонными глазами уставился на меня. Потянулся и зевнул. Выпрыгнул из салона своей скрипучей колымаги, затем отверткой открыл багажник и запихнул туда мою дорожную сумку. Невзирая на сломанный замок, попытался снова запереть багажник. Тот закрываться не желал. Тогда водитель достал проволоку, обмотал ею крышку багажника, один конец пропустил через дыру, проеденную ржавчиной, и скрепил оба конца. Забравшись в салон, открыл мне заднюю дверцу. Под древней обивкой опасно выпирали бугорки пружин. Ну и что? Если подумать, это всего-навсего машина, а я не капризный ребенок, что приехало то приехало.

Тоном Гагарина перед полетом скомандовал:

— Поехали!

Заурчал мотор, запахло бензином, из-за чего я закашлялся, а таксист, не оборачиваясь, фыркнул.

— Елизавета отличная машина. Домчимся быстро!

— Елизавета? — фыркнул в ответ. — Это имя машины?

— А почему у них не может быть имен? Машины как люди. Мы ругаемся на них, договариваемся с ними, говорим им “пожалуйста, дотяни до следующей заправки”.

Наверное, это самый странный аргумент, который я когда-либо слышал, и самый точный. Таксист болтал без остановки, но я его не слушал, погрузившись в свои мысли. Демонстрируя чудеса олимпийского терпения, я периодически вставлял короткие реплики в знак согласия. Но самому мне рассказать было нечего. В голове роились мысли о том, как устроиться в этом мире, и что меня ждет дальше. Чтобы отвлечься от невеселых раздумий, я уставился в окно и стал разглядывать город, куда занесла меня судьба. Раньше я представлял, как обоснуюсь здесь и начну новую жизнь. Хотя с таким же успехом можно было мечтать о волшебнике в голубом вертолете… Ради этого я был готов общаться со всяким сбродом, часами стоять в пробках в час пик, только бы не возвращаться домой. В Саратов. Где каждая собака меня знает. Знает и лапу подает. А теперь, что? Решил свалиться близким на голову как голубиный помет?

Не сказать что сзади было удобно. Но на удобство плевать. Лишь бы везли.

В соседних машинах резвились дети, в окна дышали собаки. Вокруг все жило, перемигивалось, машины гудели, от них исходил густой белый пар. Хорошо, что играло радио:

Ты Венера — я Юпитер

Ты Москва, я Питер

На одной орбите опять…

Напевал себе под нос. Песня у меня дальше этих слов не шла. Буксовала.

Между нами и автобусом втиснулся "Гелендваген".

— Баба, — таксист принялся сочно материться. — Надрать бы дуре уши!!!

Через час с небольшим экзотическая “Елизавета” затормозила перед козырьком ярко освещенного здания — аэропорт.

— Мы на месте! — весело сообщил таксист.

Я поспешно расплатился — согласно счетчику. Захватив своей потной лапищей деньги, водила помог достать вещи из багажника.

Взглянул на циферблат часов — до взлета оставалось чуть менее двух часов...

Внутри здание аэропорта выглядело обычно: много стекла, внушительный холл, эскалаторы на второй этаж. Яркие огни. Мощный гул самолетных двигателей. Посадочно-встречающая суета. То и дело диктор приятным, но строгим женским голосом объявлял, что приземлился рейс такой-то, оттуда-то, либо сообщал, что начинается регистрация на рейс такой-то, туда-то.

Сердце мое учащенно билось. Ладно. Я стряхнул наваждение.

— Граждане пассажиры, начинается регистрация на рейс 4104, вылетающий до Сратова, — как только диктор начинала говорить, огромный зал аэропорта, плотно наполненный людьми и чемоданами —