Инопланетный мясной рынок - Лиззи Биквин

— Что? — прошептал он. — В чем дело, малышка?

— Ты знаешь, что, — ее голос был едва слышным рычанием. — Ты…

Ее голос затих, а румянец на щеках усилился, пока не приобрел оттенок красного цветка вастиналуса.

Драмьен наблюдал за происходящим, словно погрузившись в сон. Но внезапный испуганный визг человека заставил его насторожиться. Теперь в его глазах вспыхнул намек на гнев и, возможно, ревность.

— Чейл, что ты с ней делаешь? — прорычал он. — Ты делаешь ей больно.

Чейл только усмехнулся.

— Нет, это не так, — затем, обращаясь к человеку, он сказал: — Я ведь не делаю тебе больно, малышка?

Все еще краснея, женщина молча покачала головой, тряхнув при этом своими темными шелковистыми волосами. Она больше не пыталась отстраниться от Чейла. Если уж на то пошло, она на самом деле толкалась в него, сдавливая член Чейла между своей поясницей и его собственным напряженным животом. Это было больно, ксеол подери, но Чейл приветствовал боль. Она удерживала его от того, чтобы излить семя прямо в брюки.

Чейл протянул руку и нежно погладил человека по щеке.

— У тебя красное лицо, малышка, — сказал он. — Как ты это называешь?

— Краснеть, — ответила она. — Я краснею. Ты заставляешь меня краснеть.

— Понятно, — промурлыкал Чейл и потерся носом о ее шею. — Итак, перед тем, как Драмьен прервал тебя, ты что-то говорила. Ты говорил, что я… что?

Чтобы освежить ее память, он покрутил бедрами, прижимаясь пульсирующей эрекцией к ее пояснице.

Женщина плотно сжала губы и отвернула лицо, отказываясь говорить то, о чем, как знал Чейл, она думала. Нежно, но твердо он взял ее пальцами за маленький изящный подбородок и снова повернул лицом к себе.

— Скажи мне, — тихо прорычал он. — Скажи это. Я что?

Она встретила его взгляд с вызовом. Ее глаза были влажными, и они сверкали, как драгоценные камни из темного янтаря, но Чейл чувствовал огонь, бушующий прямо под их темной поверхностью. Было нетрудно представить ее ракшей с горящими оранжевыми глазами.

— Твердый, — сказала она наконец. — Ты… такой твердый.

Чейл снова ухмыльнулся ей. Он мог сказать, что ее немного разозлило, когда он вот так усмехался ей, но он все равно это сделал. Он ничего не мог с собой поделать. Это забавное маленькое существо пробудило в нем ту сторону, которая дремала уже много лет.

— Да, я твердый, — сказал Чейл, подражая тому, что человек сказал о покраснении. — Ты делаешь меня твердым.

Человек тихо ахнула, как будто застигнутая врасплох беззастенчивым признанием Чейла.

Бе’тани на мгновение отвела взгляд, ее румянец стал еще ярче. Она прикусила мягкую, пухлую нижнюю губу верхними зубами. Чейл восхитился тем, как ее зубы оставили мимолетные бледные полосы на губе, прежде чем поток крови быстро заполнил их снова.

Чейл проследил за взглядом человека и понял, что она смотрит на Драмьена. В частности, она смотрела на значительное возбуждение, приподнимающее перед зеленых шелковых брюк парня, как стальной шест для палатки.

Ее глаза метнулись назад, чтобы снова встретиться со взглядом Чейла.

— Почему? — прошептала она.

— Ты имеешь в виду, почему ты возбуждаешь нас? — Чейл усмехнулся.

Это был забавный вопрос, но он понял, к чему клонила маленькая человеческая самка. Они даже не принадлежали к одному виду. Несмотря на сходства, их тела были очень разными. Среди чужеродных видов Галактического Ковенанта на многих планетах действовали строгие законы, запрещающие смешение. Среди ракшей, с их весьма специфическими методами размножения, это не было проблемой. До сих пор Чейл даже не задумывался об этом.

— Что ж, — промурлыкал он, — я не могу говорить за молодого Драмьена, но я могу точно сказать тебе, почему ты делаешь меня твердым. Хочешь знать почему, малышка?

Женщина кивнула, ее губы дрожали.

— Это потому, что ты такая мягкая. Ты здесь такая мягкая… — Чейл погладил ее темную гриву, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы. — И здесь… — большой палец коснулся подушечки ее нижней губы. — И здесь…

— Чейл! — выпалил человек.

Теперь обе его руки сжимали сочные округлые комочки плоти, растущие из ее груди. Доктор Залерос назвал их молочными железами. Чейл не прикасался к ним, кожа к коже. Тонкий слой шелковой туники все еще отделял ладони Чейла от упругих холмиков. Но он все еще чувствовал их тяжесть и тепло сквозь ткань.

Очевидно, в человеческой культуре существовал запрет на такое прикосновение к молочным железам женщины. Чейл понял это по возгласу удивления Бе’тани.

Он знал, что, вероятно, ему следует остановиться, но теперь, когда его руки были на этих спелых холмиках, он не мог их отпустить. Они были словно созданы специально для его рук. Он сжал их, нежно массируя плоть через тонкую ткань.

— Пожалуйста, — захныкал человек. — Чейл, ты… не должен… прикасаться ко мне так…

— Почему нет?

— Ты просто… не должен… это невозможно объяснить.

Чейл замурлыкал. Рот человека говорил ему одно, но ее тело посылало совершенно другое сообщение. Ее спина выгнулась, выпячивая грудь, словно умоляя его размять ее холмики еще сильнее. А те маленькие бугорки, которые он видел раньше? Теперь они были твердыми, как два камешка, пробивающихся сквозь шелк туники.

Чейл заметил, что Драмьен придвинулся ближе.

Юноша колебался. Казалось, внутри него боролись две противоположные эмоции.

С одной стороны, предположил Чейл, младший хотел убедиться, что с их маленьким домашним животным-человеком не обращаются плохо. С другой стороны, ему было очень любопытно узнать, как человеческое тело реагирует на прикосновения Чейла.

Чейл знал, что ему, вероятно, следует остановиться, но он просто должен был продолжать.

— Это часть языковой подготовки, — прошептал Чейл. — Сегодня ты изучаешь внешнюю анатомию. Но есть много различий между твоим телом и телом ракши. Многих вещей не хватает в устройстве. Поэтому мы должны дополнить обучение.

Человек сказал что-то, что не было переведено. Это прозвучало как вопрос.

Чейл крепко сжал ее молочные железы.

— Что это такое? — спросил он.

Женщина застонала и сильнее выгнула спину, уронив голову ему на грудь.

— Бе’тани, — сказал Чейл. — Ответь мне. Как ты называешь эти штуки?

— Груди.

Чейл усмехнулся. Ему понравилось это слово. Это было намного лучше, чем стерильная научная терминология о молочных железах.

— Груди, — тихо промурлыкал он, массируя упомянутые груди через ее тунику.

— Груди, — повторил Драмьен.

Парень медленно приближался, его глаза были широко раскрыты и полны решимости.

Странно, но Чейла не смутила близость другого мужчины. Если бы Бетани была женщиной-ракшей, Чейл и Драмьен уже вцепились бы друг другу в глотки. Не имело