Инопланетный мясной рынок - Лиззи Биквин

Бром едва ли мог винить его.

Человек была действительно прекрасным созданием. Даже название ее вида было приятным. Человек. Мягкое слово для мягкого маленького создания. Именно эта мягкость делала Брома таким чертовски жестким для нее.

Покрытый боевыми шрамами ракша сменил позу, чтобы скрыть массивную эрекцию, которую он демонстрировал под брюками.

Он быстро оглядел стол и заметил, что все его товарищи по команде тоже сидят или полулежат в неудобных позах. Без сомнения, по той же причине.

Бром попытался сосредоточиться на еде. На этот раз Драмьен действительно превзошел самого себя. Но его взгляд то и дело возвращался к человеческой женщине.

Соблазнительным было не только ее тело. Конечно, оно было первым, что заметил Бром. Но теперь, когда она была хотя бы частично прикрыта, он смог оторвать взгляд от ее изгибов и потратить некоторое время на изучение ее лица.

Он находил его таким же соблазнительным, как и тело. Может быть, даже больше.

Черты ее лица были хрупкими и элегантными. Первое, что он заметил, были ее темные глаза. Темные и глубокие, как цвет свежесваренной кивы. Они гармонировали с темными волосами, которые струились по ее плечам шелковым водопадом.

Но что действительно привлекло внимание Брома, так это ее рот. У нее были полные губы, мягкие и розовые от крови, и ровные маленькие зубки, белые, как дайтаурийский снег, когда она улыбалась.

Бром представил, как вытворяет невыразимые вещи внутри этого рта.

Это никак не улучшило ситуацию с его брюками.

На мгновение человек оторвала взгляд от своей трапезы, и их взгляды встретились. И это мгновение, казалось, растянулось, как во время прыжка. У Брома было впечатление, что эти темные глаза смотрят прямо сквозь него, проникают в самые потаенные уголки его разума, становясь свидетелями всех ужасных вещей, которые он воображал.

Затем чары рассеялись, и маленький человечек быстро отвела взгляд.

Бром почувствовал, как его захлестывает волна вины.

Он не должен был думать о человеке в таком ключе. Во-первых, она даже не принадлежала к его виду. Спаривание с ней было бы межвидовым смешением. К тому же, было вовсе не ясно, возможно ли это вообще. Производят ли самки её вида брачные шарики? Если да, то они, должно быть, невероятно малы.

Но чувство вины Брома было вызвано не этим, а его женой.

Микурой.

Трудно было поверить, что прошло целых пятнадцать циклов с тех пор, как ее забрала чума. Бром не только потерял свою пару из-за этой проклятой болезни; он потерял и двух своих прекрасных дочерей. Они были одними из первых, кто подхватил болезнь. Времени на криогенную заморозку не оставалось.

Наверное, это было к лучшему. Там, на их родине, сотни тысяч женщин-ракшей, старых и молодых, все еще были живы, но спали, их неодушевленные тела хранились в криогробницах из мучительного льда.

С точки зрения Брома, эти женщины были все равно что мертвы. Криоконсервация только давала их мужчинам и отцам надежду на то, что однажды будет найдено лекарство.

Бром знал, что этого не случится. Надежда была опасной штукой. Чудовище, гораздо более коварное, чем горе, печаль или боль. Надежда была худшим монстром из всех.

К счастью для Брома, он давным-давно потерял всякую надежду.

Он похоронил ее вместе со своей супругой и дочерьми.

Вот почему Бром чувствовал вину за свое влечение к человеческой женщине. Он дал клятву своей паре Микуре. Конечно, в дни, предшествовавшие чуме, для ракшей было обычным делом в конце концов заводить новую пару, если их женщина умирала, но после пятнадцати циклов Бром не был готов к этому. На самом деле, учитывая то, что случилось со всеми женщинами его расы, он никогда не думал, что до этого дойдет.

Воин хмыкнул.

Он растопырил когти на двух указательных пальцах, отломил кусок жареной лирилуны и отправил его в рот, пережевывая нежное и пикантное мясо.

Бром тихонько усмехнулся про себя. Он был дураком, раз вообще заботился о таких вещах. Что заставило его подумать, что такое мягкое маленькое создание, как человеческая самка, заинтересуется таким грубым, старым, покрытым боевыми шрамами болваном, как он?

Пока остальные шумно болтали, Бром съел еще один кусок лирилуны и запил его порцией т'лона. Огненный вкус обжёг горло, когда ликёр скользнул вниз.

Возвращение в Рак предстояло долгим. Пройдет еще один ракийский дневной цикл, прежде чем они достигнут своей следующей остановки — космической станции Ковенанта, вращающейся вокруг Ионы. Затем еще одна остановка в П!рай, прежде чем они совершат последний прыжок в Рак.

Как он собирался так долго находиться рядом с человеком?

Это было бы невыносимо.

Бром был закаленным в боях воином. До того, как присоединиться к экипажу «Процветания», он был солдатом в злополучных дионисийских кампаниях, а затем попал в плен. Он перенес боевые ранения. Он перенес пытки. Он перенес голод и холод в продуваемых всеми ветрами тундрах Дионы.

Но единственное, чего он не мог вынести, — это сложности.

И его чувства к этому человеку были, мягко говоря, сложными.

Бром знал, что ему нужно делать. Корабль был достаточно велик. Он сделает все, что в его силах, чтобы держаться подальше от человеческой женщины до конца их долгого путешествия обратно в Рак.

Приняв решение, Бром уже начал чувствовать себя лучше. Он налил себе еще чашку т'лона и откинулся назад, наслаждаясь видами и звуками ракшанского леса, проецируемого на стены вокруг них.

Вскоре трапеза начала подходить к концу. Все наелись и развалились на подушках, мурлыкая от удовольствия.

— Это было вкусно, малой, — похвалил Драмьена Бром.

Конечно, это было мягко сказано, но он не хотел быть слишком щедрым в похвалах, иначе парень бы раздулся от гордости.

— Да, Драмьен, — сказала маленький человечек. — Очень хорошо… Хорошая еда… Мне понравилось… Спасибо.

Голос, доносившийся из жемчужин в ушах Брома, имел стандартный женский ракшский акцент, энергичный и настороженный. Но в то же время он мог слышать настоящий человеческий голос, говорящий на ее забавном водянистом языке, и было очевидно, что она устала. Ее веки опустились.

— Ты устала, — сказал Аргат.

Человек сонно кивнула.

— Где она будет спать, босс? — спросил Чейл. Что-то в голосе инженера заставило подумать, что он был бы более чем счастлив разделить с ней свою койку.

Аргат на мгновение задумался.

— Под палубой есть пустое складское помещение, — сказал он наконец. — Оно не шикарное, но чистое и достаточно просторное для нее. Мы поставим там раскладушку и принесем несколько