Инопланетный мясной рынок - Лиззи Биквин

слов, которые человек ввел в устройство перевода. Стандартное значение было — закончить что-либо. Но очевидно, что в человеческой речи это слово имело и альтернативное значение.

— Мне нравится, как ты кончаешь, маленький человечек, — промурлыкал Чейл.

— Мне тоже, — добавил Драмьен.

— Что?… Что тебе нравится… в этом? — спросила Бе’тани, снова краснея.

— Все, — продолжил Чейл. — Громкие звуки, которые ты издаешь. То, как разогревается твоя плоть и подергиваются мышцы. Сочный аромат, который исходит от твоей влажной маленькой киски.

Румянец человека снова стал еще гуще, и Чейл усмехнулся.

— Мы заставим тебя кончать много-много раз, маленький человечек, — сказал он, — чтобы мы могли засвидетельствовать красоту твоего окончания…

Он уже начал придумывать новые способы заставить это маленькое существо кончить. Доктор Залерос и раньше проделывал это пальцами. И теперь Чейл сделал это своими губами и языком.

Какие еще методы он мог бы использовать?

Его тело дало ответ бессознательно, не то, чтобы он думал об этом.

Таз Чейла располагался между раздвинутыми бедрами человеческой женщины, а его твердая как камень эрекция была прижата к ее горячему влажному центру. Только тонкий слой гладких шелковых брюк отделял его кожу от ее.

Автоматически его таз начал раскачиваться, как он сделал бы в присутствии брачного шарика самки ракши. В процессе его твердый ствол скользил по клитору человеческой женщины.

Так ли спариваются люди? Мужчина трется своим возбужденным пенисом о клитор женщины, пока они оба не достигают оргазма одновременно?

Чейл не знал. Но это определенно звучало весело.

И по тому, как женщина поднимала бедра навстречу его ритмичным толчкам, Чейл мог сказать, что она не возражала против этой взаимной стимуляции.

Ее маленькая ручка скользнула вниз между ее собственных ног к тому месту, где их тела были прижаты друг к другу. Ее пальцы растопырились, касаясь кончика твердого пениса Чейла сквозь шелк его брюк.

Она непослушно изогнула бровь и спросила:

— Что это?

Другая ее рука потянулась к Драмьену. Молодой ракша стоял на коленях у нее за спиной, наблюдая за ласками Чейла. Его пенис тоже был полностью возбужден и подпирал брюки спереди. Человеческая самка потянулась назад и схватила член парня, поглаживая рукой вверх и вниз по его толстому, обтянутому шелком стволу.

— Это, — прошептала она. — Что это?

Сидящий над ней Чейл ухмыльнулся.

— Это наши члены.

— Члены, — повторила человеческая женщина на языке ракша. Она исковеркала произношение, но Чейлу было плевать. Ему нравилось, как объемно это слово звучало из её уст. Если уж на то пошло, он бы не отказался засунуть в этот милый ротик кое-что объемное.

Она попробовала произнести это слово еще несколько раз, одновременно поглаживая Чейла и Драмьена.

— Тебе нравятся наши члены, человечек? — спросил Чейл.

Она кивнула.

— Да. Мне нравится. Я хочу…

— Что ты хочешь, чтобы мы с ними сделали?

Ее глаза расширились, и она облизнула губы.

— Я хочу вас… хочу, чтобы вы… вставили их… в мою…

Однако, прежде чем она успела закончить предложение, еще один странный приступ сотряс ее тело. Это было не то же самое, что раньше, не так, как когда она кончала. Что бы ни происходило с ней сейчас, это было по-другому, и это было страшно.

Ее кожа побледнела, глаза закатились, а голова откинулась на подушку.

— Бе’тани! — крикнул Чейл. — Бе’тани, малышка, ты в порядке?

Он коснулся ее лица, слегка толкнув в попытке привести в чувство, но она не ответила. Ее кожа была холодной и липкой. Оба сердца Чейла яростно забились в груди, и от страха у него защекотало между лопаток.

— Чейл, что с ней не так? — крикнул Драмьен.

— Я не знаю, парень. Ты останешься здесь и присмотришь за ней. Я найду Залероса.

В мгновение ока Чейл был на ногах и направился к выходу из грузового отсека, мчась быстрее, чем когда-либо в своей жизни.

ГЛАВА 23: Залерос

— Она будет жить, доктор?

— Да, — ответил Залерос Чейлу. — По крайней мере, пока.

Яркий верхний свет лазарета падал на обнаженную человеческую женщину. Она снова лежала на спине на металлическом смотровом столе, но на этот раз никаких ограничений не потребовалось. Ее тело было совершенно обмякшим и не реагировало.

Как и прежде, весь экипаж «Процветания» снова был втиснут в тесную комнату, наполнив замкнутое пространство таким количеством тепла тел и мужского запаха ракши, что Залеросу стало неприятно. Лазарет был его убежищем, как корабельного врача, и ему не нравилось, когда какие-то ненужные тела вторгались в его личное пространство. Однако, учитывая обстоятельства, он знал, что бесполезно пытаться заставить остальных уйти.

В прошлый раз они набились сюда из любопытства. Теперь причиной стало беспокойство. Залерос отчетливо ощущал исходящий от них запах.

— Пока? — спросил Чейл.

Доктор Залерос как раз прослушивал грудную клетку человека стетоскопом. Он поднял руку, давая знак Чейлу и остальным замолчать. Как они могли ожидать, что он будет выполнять свою работу при всей этой проклятой болтовне?

Но он, конечно, понимал. Они беспокоились о благополучии Бе’тани. На самом деле, они ужасно беспокоились за нее, и, честно говоря, он тоже. Она пробыла с ними совсем недолго, но за это время вдохнула новую жизнь в «Процветание» и команду. Это было наиболее заметно в молодом Драмьене и Чейле, но он мог видеть это и в других. Капитан будто стал немного выше и ходил пружинистой походкой. Даже Бром, обычно такой мрачный и задумчивый в последние циклы, продемонстрировал новую жизненную силу в светящихся оранжевых глазах.

Что касается Залероса, он тоже это почувствовал. Оттаяло его обычно ледяное сердце и обострились чувства.

Бе’тани изменила их. Частью этого, без сомнения, был простой факт ее женственности — что-то, чего так долго не было в их жизнях. Но, очевидно, было нечто большее. В смелом и непокорном духе Бе’тани также было что-то уникальное, на что все они откликнулись.

Залерос не хотел терять ее сейчас.

Он послушал ее человеческое сердце. В отличие от ракши, у нее было только одно. Ее пульс был медленным, но сильным. Ее дыхание также звучало пока относительно нормально. Никаких признаков скопления жидкости в легких или затрудненного дыхания.

Затем Залерос измерил температуру ее тела. Она была значительно выше, чем при первом осмотре вчера, но не настолько опасной. По крайней мере, пока.

Залерос выпрямился и повесил стетоскоп на шею. Он посмотрел на Чейла и Драмьена.

— Человек обнажен, — сказал он. — Где ее одежда? Что ты с ней делал?

Юный Драмьен выглядел пораженным, и даже обычно беззаботная внешность Чейла дала трещину.

— Мы практиковались с языковым устройством, — тихо сказал Чейл. — Как