Брачные ошибки - Полина Ром

медленно поворачивала одну из рамок и, меняя угол наклона, получала или более резкую и четкую картинку, или мягкий, чуть расплывчатый, почти акварельный рисунок. Картины действительно получились большими и красивыми. А еще они неизменно вызывали интерес Корины и Брунхильды.

И если Корина, убирая в моей комнате и трапезной, имела возможность периодически крутануть рамку и полюбоваться на сыпучий песок, то Брунхильда, большую часть времени проводящая в кухне, такой возможности не имела. Мне было странно осознавать, что две взрослые и, в общем-то, уже не молоденькие женщины готовы нарушать местные правила приличия для того, чтобы лишний раз увидеть «чудесную картинку». Я застала эту парочку в трапезной, где уже совсем поздно ночью они пересыпали песок в рамке. Брунхильда в огромном нелепом ночном чепце и солидной ночной сорочке до самых пят недовольно выговаривала горничной:

- Ишь ты какая! Сейчас моя очередь повертать! Ты и днём можешь, а ещё и сейчас жульничаешь!

Я не испытала никакой злости, застав их за этим делом, а только удивление. Обе смутились и чуть не со слезами на глазах просили прощения:

- …очень уж, госпожа баронесса, любопытственно оно! Ей-ей, больше не дотронусь! Простите, госпожа… – растерянная Брунхильда, пойманная “на месте преступления”, действительно боялась, что я ее выгоню за прикосновение к такой дорогой вещи. Смущённая Корин пряталась за её широкой спиной и молчала.

Ругаться и ворчать я не стала, отправила их спать, а сама задумалась. В этом мире еще нет никаких движущихся картинок. Нет даже самой простой черно-белой фотографии. Любая картина стоит дорого, так как рисуется художником в единственном экземпляре. То есть простонародью такие дизайнерские вещи не доступны вообще.

Но даже если вспомнить контору законника или довольно дорогой особнячок фон Гольца, я не видела ни одной картины. А эта рамка с песком каждый раз выдает новый рисунок, который ты еще можешь менять по собственному настроению. Такая вещь будет стоить не дорого, а очень дорого. Если… если мне удастся привлечь к ней внимание сильных мира сего.

Нравится мне это или нет, а придётся с кем-то хорошо поделиться доходами. И лучше начинать делиться этими самыми будущими доходами не с канцелярскими чиновниками, способными обглодать любую идею до скелета не хуже пираний. Логичнее выбираться сразу наверх, к герцогской семье.

С утра я принялась за Берту. Меня интересовало всё, что она знает о правителе города и его близком окружении.

Герцог Ансельм фон Рогерд был уже немолод, хорошо за пятьдесят. И женат второй раз на прекрасной графине Эльмине фон Неттервен из старинной и почтенной, но сильно обедневшей семьи. Сплетничают, что она не принесла мужу ни земель, ни денег, только несколько сундуков с одеждой. От первой жены у герцога две дочери – Одилия и Ульрика, которых несколько лет назад уже выдали замуж не без выгоды для семьи.

С отцом и мачехой во дворце проживает двадцати трех летний наследник, сын от первого брака Вилберт фон Рогерд. В прошлом году герцог женил его на графине Олиссии фон Вилхелмайн. Молодой наследник графства терпеть не может свою мачеху, герцогиню Эльмину фон Рогерд и делает вид, что не замечает рождённую ею дочь – малышку Ребекку.

Старый герцог еще достаточно силён, чтобы держать собственного сына на коротком поводке. И поэтому, хотя конфликты в семье случаются, внешне все выглядит относительно благопристойно. Наследник вместе с семьей отца и собственной женой посещает все положенные церковные службы и на людях ведёт себя почтительно и вежливо.

Однако во дворце слишком много слуг, чтобы сплетни о выходках герцогского сыночка не гуляли в народе. Будущий герцог, кроме жены, имеет ещё и любовницу, а также регулярно навещает пару девиц в городе. Тем не менее жена Олиссия уже родила наследника и всегда поддерживает муженька в конфликтах с мачехой.

Старый же герцог вторую жену по-своему любит, но не сильно считается с ней. Однако часто делает вид, что идёт у Эльмины на поводу, чем вызывает у наследника ещё большую ненависть к мачехе. Слуги сплетничали, что однажды сынок во всеуслышание орал на герцогиню фон Рогерд, обещая выслать ее на вдовьи земли сразу, как только сможет…

За это разгневанный отец дополнительно переписал на малышку Ребекку некое графство, назначив его в приданое дочери. Не жене, а именно дочери. Обеспечивать жену слишком хорошо, похоже, не входило в планы старика.

Я слушала всё это с интересом, старательно вникая в мелкие детали. Во всяком случае, во все те, которые могли бы пригодиться в будущем. В целом семья герцога особой приязни у меня не вызвала. Но чем дальше я слушала пересказ городских сплетен, тем больше понимала: надо искать выходы на жену герцога.

Сам Ансельм фон Рогерд мне точно не по чину: не станет герцог вести дела с нищей баронессой. Его гулящий сынок кажется слишком безмозглым, чтобы с ним можно было иметь дело. А вот тридцатилетняя герцогиня фон Рогерд, урожденная графиня Эльмина фон Неттервен, с ужасом ждущая смерти пожилого мужа, должна стать моей соратницей. Ей ведь нужны деньги?

Глава 25

Первая попытка приблизиться к герцогской семье провалилась полностью. Рассуждала я, как мне казалось, достаточно правильно: проще всего с семьёй герцога познакомиться в церкви. Однако выяснилось, что в замке расположена своя собственная часовня, где и молится правящая семья. Туда простым обывателям хода не было.

А в день поминовения святого мученика Аристарха Кровоточащего, который считался покровителем города, и отмечался с особой торжественностью, в день, когда семья герцога посещала молебен в центральном храме Роттенбурга, подойти к храму я просто не смогла: такое там было столпотворение.

Праздник этот отмечался широко: молебны шли во всех храмах. Поскольку дело было в самом начале осени, к этому дню была приурочена огромная ярмарка. В город съехалось такое количество окрестных дворянских семей, такое количество крестьян и торговцев, что сам Роттенбург напоминал разворошенный медведем муравейник.

У меня не было возможности не только приблизиться к семье герцога и поговорить с его женой, но даже просто попасть в храм: люди стояли на улице и слушали слова священника у раскрытых дверей. Остро пахло ладаном и благовониями. Горожане в лучших своих нарядах толпились у храмов.

После молебна шли по городу крестным ходом, и я издалека смогла рассмотреть яркие одежды герцогской семьи. По краям колонны шла охрана, разодетая в парадные формы. Над головой толпы