Одно небо над нами - Марта Заозерная

ребёнке. – Валерия Анатольевна после её слов в меня злобно глазами стреляет, дескать, эта и так знает. – В плане тяжело… Первый год жизни ребенка всем мамам тяжело даётся. Себя в заботах не помнишь. Не у всех так, конечно, – снова смотрит на маму Стёпы, забавляется ситуацией. Безграничное терпение. В ней нет неприязни, только безграничное снисхождение. Королева принимает убогих. – А выживать мне не приходилось, так что проконсультировать не смогу, как лучше это делается, – слегка усмехается и поправляет на запястье свои часы дорогущие.

– Да как тебе не сты… – у мамы Стёпы слетают стоп-краны, мышцы лица дергаются. Она приподнимается со стула… Вид такой что вот-вот завопит.

– Мама, пойдем. Надо поговорить, – говорит строго Стёпа, стремительно поднимается со стула, обходит стол и маму за локоть обхватывает, тут же за собой тащит.

Мне так совестно перед мамой давно не было. Готова сквозь землю провалиться. Кого угодно, но не её оскорблять.

– Всё в порядке? – уточняет мама у меня. Внешне она спокойна, но это ничего не значит.

Киваю.

Снежана Арсеньевна демонстративно громко стул отодвигает, его ножки со скрипом трутся об пол. Фыркает и, качая головой выходит, из комнаты.

Ну, писец. Прошу маму подождать, обещаю, что предупрежу Стёпу, и домой поедем. Она соглашается. По ней несправедливо прошлись, из-за меня.

Из одной из смежных комнат крики доносятся. Столбенею. Ладони тут же потеют.

– Я тебе запрещаю жениться на ней! Ты меня понял? Запрещаю! – Верещит Валерия Анатольевна с диким надрывом. – У тебя девочка хорошая была. Из порядочной семьи. А это что ты домой притащил? Ты их видел? Да по её матери видно, каким местом она зарабатывает! Хабалка бесстыжая! У меня в доме решила меня же унизить.

Стёпа ледяным тоном прерывает тираду матери, достаточно жёстко. Просит её тон сменить и слова подбирать. Маме его это не нравится.

– Так значит? Ты её выбираешь? Серьёзно? Я твоя мать, и я тебе говорю, что она тебе не пара.

Меня раз за разом, от каждого её слова кипятком обдает. Я варюсь. Это больно.

– Мам, я не хочу выбирать, это ты меня заставляешь. Агата носит моего ребёнка, как ты себе представляешь развитие событий? Из-за твоей прихоти бросить девушку, которая мне нравится, и малыша?

– А ты уверен, что ребёнок твой? Нагуляла, а ты уши развесил. Мало ли с кем она спала. Стёпа, не глупи. Ты свою жизнь портишь этой связью. Я не шучу. Или ты с ней обрываешь всяческое общение, или прямо сейчас ключи от квартиры отдаёшь, и впредь на нашу с отцом помощь можешь не рассчитывать. Из федерации тебя тоже попросят, можешь не сомневаться. И из университета.

Не знаю, что сейчас Стёпа чувствует, лично я – ужас. Сердце на разрыв бьётся, да так сильно, что из желудка содержимое выбивает, тошнить начинает. Она выбора ему не оставляет. Он ведь любит спорт, всю жизнь ему посвятил, успехов добился.

Меня качает в сторону, пару шагов назад делаю, задеваю бедром вазу, стоящую на подставке. Конструкция падает, разбиваясь вдребезги.

В этот момент слышу, как на пол в комнате звонко падает что-то металлическое.

– Подавиться с отцом можете, – немного хрипло Стёпа бросает, тут же шаги слышатся.

Боже, это были ключи.

Глава 29

Степан

Если бы не сидящая рядом Агата, определённо глупостей наделал. Ядовитый коктейль из злости, непонимания и унижения по венам долбит. Меньше всего от родителей ждёшь удара в спину. Сегодня мама превзошла себя. Догадывался, что ей будет себя тяжело сдерживать, но не ожидал, что настолько.

Дорога к поселку, где родители живут, ведет узкая. По одной полосе в каждую сторону. В дождливую погоду затор образуется знатный, сегодня как раз тот случай. Стоят обе стороны, несмотря на то что уже скоро ночь. Справа на приличной скорости по обочине нас обгоняет Елена Александровна. Не будь рядом Агаты, точно так же бы сделал. Рядом с ней хочется казаться лучше, чем есть на самом деле. Более удивительной девушки я не знаю.

– Я вазу мамы твоей разбила, – произносит Агата негромко.

Бросаю на неё взгляд непонимающий.

– Ты серьёзно сейчас?

– Я не специально, так вышло.

После тех слов, которые она совершенно точно слышала, можно было и специально разбить, и не только вазу.

– Хрен с ней. С вазой. Не бери в голову.

Позорище. Познакомил с родителями. Отец, который надрался и спать ушел, мать, в истерику впавшая. Я бы призадумался, стоит ли связываться.

Агата тянет ко мне свою ладошку, предлагая обхватить. Молча, как я люблю. Тепло по телу разливается, когда её длинные изящные пальчики оплетают кисть.

Осознать происходящее нелегко. Даже не само поведение мамы угнетает больше всего, а то, что я треплом выхожу. Предложил вместе жить. А теперь что? На съемную хату тащить Агату?! Просто пздц. Учитывая, что нам скоро рожать. Варианта заработать так быстро на собственную у меня нет, а просить у того же деда… Данунах.

Надо отвезти Гату домой и заехать к себе, вещи собрать. Только свои. Чужого мне не надо.

– Останься сегодня со мной, – Агата сильнее сжимает ладонь, гладя пальцами без остановки. – Пожалуйста.

В свете последних событий это звучит нелепо. Понимаю, она не хочет обидеть, но тем не менее.

– Ты не понимаешь! Мне страшно. Страшно, что ты передумаешь! Вся жизнь на кону. Слишком дорогая цена. Я как никто другой понимаю, какой ценой каждое новое достижение даётся. А у тебя полки от них гнутся, – Агата крепко зажмуривается, по щекам слезы катятся.

Подаюсь к обочине. Остановившись, обхватываю её лицо руками.

– Ты думаешь, я тебя отвезу домой и свалю бесследно?

– Нет. Не знаю… – Агата так горько плачет, что волей-неволей мудаком себя ощущаю. – Я этого боялась с самого начала.