Одно небо над нами - Марта Заозерная

от Армани только по большой любви к отцу. С ним у нас контакт образовался получше, чем с его старшим братом, так что, с уверенностью могу сказать – он поехал домой переодеться, затем покатит в бар. Сегодня игра его любимого клуба. Сколько в моей голове информации ненужной, просто кошмар.

– Самое ценное мое открытие, – спустя часа полтора – два, уже «хороший» Геннадий, в таком состоянии отчество не к месту, делает жест в мою сторону. – Взрослые серьезные дядьки, в том числе и я сам, уверены, что решения они принимаю. А по сути, – вздыхает, – все планы рождаются в этой прекрасной головке. И даже не это самое удивительное. Им нравится. Они хотят продолжать процесс погружения. Хотят, чтоб и дальше их имели. Фигурально выражаясь.

– Интеллект из глаз, главное, убрать, – повторяю его излюбленную фразу.

Он смеётся, по-мальчишечьи открыто. Сжимает мою ладонь своею, как бы благодаря без слов.

– Чтобы я без тебя делал. Не знаю.

Герман во мне дыру прожигает.

– Так же были бы миллиардером?! – игриво предполагаю.

– Вероятней всего. Но тщеславие, душа моя, всё дело в нём. Без тебя моя компания не вошла бы в пятерку крупнейших экспортеров нефтепродуктов страны. Учитывая, что перед нами исключительно производители, это больше, чем просто успех.

Озвучивать, что мы только по документам такие воротилы, не стоит. Никому здравомыслящему в голову не придет. Но Герман шанса не упускает.

– Вас обоих посадят когда-нибудь, – как бы дать подзатыльник дебилу. – Узнают, – глазами наверх показывает, – о твоих махинациях. И прикроют лавочку.

– Ты меня предупреждаешь, что сдать собираешься? Без этого недоказуемо.

Возврат денег в таких масштабах немыслим. Но у нас есть Алан, а у него есть мы, которые переводят ему баснословные суммы за топливо, а он возвращает их налом. Потому что именно так с ним за товар расплачиваются реальные покупатели. Внести на счет столько денег нельзя, слишком заметно. На его счастье, есть мы. У нас из бонусов – почти что беспроцентный обнал и идеальные документы. Всё остальное дело техники, ну да ладно.

Наблюдаю за тем, как Алексей взирает на Германа, и понимаю – предложи я ему сейчас недалекого прикопать в лесочке, он бы мигом лопаты организовал, да что там, сам бы яму вырыл.

Глава 32

Агата

Незаметно вхожу в раздевалку уже полностью прогретая. Ноги еле несут. Мышцы, как и всегда, перманентно ноют. Мне не верится, что это последний рывок перед затяжным перерывом.

Как быстро без ежедневной практики я потеряю форму? Хмурюсь. Вновь и вновь ругаю себя за грустные мысли. Сейчас не время отвлекаться. Тем не менее, мысли вновь и вновь улетают в сторону будущего – призрачного и туманного. Какова вероятность, что я сама решу после рождения малыша завязать с балетом? Не представляю такого варианта.

Для меня это важно. Боже, был бы хоть один человек, который понял бы насколько это значимо. Здесь и сейчас.

Сердце словно в галопе носится по грудной клетке.

Разогрев проводила по старинке – в танце, закупорившись в теплые кофты, штаны с начесом и три пары носков. Душ такого эффекта не создает. Тем не менее, этого кажется недостаточно.

Оглядываю беглым взглядом собравшихся. Десятки девушек. Лауреаты всевозможных международных балетных конкурсов, я так-то тоже, но… этот для меня особенный, и дело даже не в его повышенной престижности. Возможно, он последний. Последнее конкурсное выступление, вероятнее всего, последнего в моей жизни значимого конкурса.

Не рожают балерины в восемнадцать. Протяжно вздыхаю, тяну носом воздух. Если и есть что, чем я овладела лучше, чем танцами – это уменье высокопрофессионально реветь. Поплакивать. Поскуливать. Выть. Хлюпать носом. Хныкать. Наводить мокроту. Навзрыд слезами захлебываться. Утопаю в слезах я первоклассно и феерично, так что слезы ручьями по щекам текут. Беременность только усовершенствовала врожденные способности.

Сейчас самобичевание совершенно не к месту. Две недели беспрерывных выступлений и тренировок, необходимо собраться и показать максимум возможностей.

Для выступления выбрана партия Ширин балета Арифа Меликова «Легенда о любви», в классическом либретто Назыма Хикмета.

Именно сейчас выбор мне кажется символичным и в чем-то даже пророческим. Нас также непреодолимо влечет друг к другу, как и Ширин с Ферхадом. И есть обстоятельства, мешающие счастью. Мне очень хочется верить, что наша со Стёпой любовь сможет преодолеть любые трудности, какими непомерными они бы не стали. Любой ценой я хочу быть с ним. Не брошу его ни за что. Только вот жизнь куда менее прозаична, и антагонистом у нас выступает не призрачная сестра – Мехменэ Бану, а вполне себе реальная – Валерия Анатольевна. Неприятненько.

Успеваю надеть только свой эксклюзивный брючный танцевальный костюм, как меня организаторы отвлекают, семеню за ними в следках, не успев обуться. В полумраке узор на костюме поблескивает. Важно при разработке костюма не переборщить с украшениями. Если они отвлекают от главного действа – это крах.

Возвращаюсь и в пропасть лечу.

Трясущимися пальцами телефон из сумки вынимаю. От шока у меня челюсть сводит.

– Ма, мне «пальцы» вареньем каким-то залили, – речь, естественно, не о реальных пальцах, а о пуантах. Всхлипываю, как только родная трубку берет.

Она в зале. Тоже переживает. Но что делать я не знаю. Истерика на подходе.

Никто ничего (о, удивительно!) не видел. Организаторы удивлены не меньше моего. Впервые такое! И только со мной. Кому же ещё могло так повезти.

– Разрешите пройти, – сквозь толпу собравшихся мама пробирается. – Ну чего ты сырость разводишь? – интересуется у меня. Опускается рядом со мной, прямо на пол, в своем молочном шерстяном костюме.

Я так и сижу с запрокинутой головой, стоит её опустить и слезы польются, всё лицо почернеет.

Мама протягивает мне запасные пуанты фирмы «Bloch».

– Потерпи немного.

Очень стыдно. Я ей закатила мини-истерику перед вылетом, дескать, примета плохая. Выступать я только в своих буду. Другие брать не нужно. Мы их в Европе заказывали, когда