Одно небо над нами - Марта Заозерная

Глава 34

Елена

– Я могу отвезти, – предлагает Алексей, как только я трубку кладу.

Слишком много джентльменов на один квадратный метр.

– Спасибо, я лучше сама, – говорю, не отрывая взгляда от документа, делаю пометки, выделяю красной заливкой участки договора, которые скорректировать необходимо.

– Вы всегда такая общительная? – усмехается.

– Честно? Преимущественно, да. Никогда душой компании не была.

Не считая рабочих моментов, Ия единственная за несколько лет последних, с кем я после знакомства поддерживаю контакт. Так вышло, что я помогла её супругу в выборе участка под строительство завода. На один из обедов он пришел с супругой, там мы и познакомились. Оказалось, что мы с ней работали в одной и той же структуре, только в разные годы, помимо этого ещё несколько тем общих нашлось.

– Зато есть другие положительные качества, – говорит Алексей, и я глаза на него поднимаю, смотрю поверх экрана ноутбука, не совсем понимая, о чем речь. – Так Вера Александровна сказала, – неясно поясняет. —Исключительная, просто невероятная чуйка.

Экспрессивные нотки и жестикуляция, схожая с судейской, улыбку во мне вызывают. На работе подружке нельзя излишне эмоции проявлять, зато в личном общении она хоть куда.

– О, боже. И Вам рассказала? Разнесла на весь город, бессовестная.

– Она без подробностей. И можно уже на «ты» перейти.

Спасибо, хоть не говорит про родство скорое.

Лет пять назад мне участки понравились. Место совершенно невзрачное на первый взгляд, но мне оно показалось чрезвычайно перспективным. Собственно, так и оказалось. За несколько лет цена увеличилась более чем в пятьдесят раз. На момент сделки звезды сошлись: у Веры были свободные деньги, и участков полно. Теперь она всем (обобщаю) рассказывает, что это самые легкие миллионы в её жизни. После перепродажи мы с ней купили по две квартиры в Дубае. На себя она, понятное дело, не оформляет ничего, поэтому весть разнесена в уши только более-менее людей проверенных.

Мне в отличие от Веры, Алексей не кажется кристально чистым. Один его взгляд чего стоит. Кстати, о нём.

Прослеживаю взгляд и понимаю: смотрит на моё лицо, нижнюю его часть – губы, подбородок. Слишком соблазнительно, чтоб удержаться. Изгибаюсь, наклоняю голову вбок, подставляя под точку его взора свои глаза.

– Я вареньем перепачкалась, пока запасы твои поглощала? – интересуюсь, глядя ему в глаза. – Смотришь так, как будто у меня лакомство твоё любимое по подбородку течет.

Первую секунду он явно не может понять, что случилось, затем приходит в себя.

– На губы твои смотрел. Красивые. Совсем не меняются, – его лицо озаряется лукавой, плохо сдерживаемой улыбкой.

Чего? Внутри меня, однозначно, передернуть успевает. Иметь дело с богатыми мужиками, уверенными, что им всё можно, я привыкла. Раньше, когда я была государственным служащим, приходилось такое терпеть и отвечать исключительно культурно и воспитанно. Приходил владелец какого-нибудь заводика затрёпанного, телеса свои в кресле разваливал и начинался поток неприличных предложений, от «девочка, кофе мне свари по-быстрому» до «давай вечерок проведем вместе». Так себе удовольствие, с безразличием на всё реагировать, когда заехать промеж глаз хочется. Сейчас уже со мной никто не позволяет себе так общаться. Как минимум, Геннадий Всеволодович три шкуры спустит, а вне работы я себя берегу от тесного общения с хамоватыми людьми.

Дверь на террасу распахивается, в проеме голова дочки появляется. На улице темно, малыш мой головой крутит, затем взглядом на нас останавливается.

Определив необходимый курс, моя маленькая блошка делает шаг вперед. Спустя пару секунд понимаю, она не одна, словно на таране тянет несчастного Стёпу. Хотя ему и не слишком такое действие нравится, но загоны Агаты терпит мужественно. За ней не заржавеет и вприпрыжку скакать, правда, и это у неё выходит легко и грациозно.

– Вот вы где! Здравствуйте, Алексей Георгиевич! – они обмениваются парой фраз, Алексей поздравляет Агату с победой, затем Гата нам сообщает. – Мы заказали еду. Степа нашел куриные котлеты с кабачками, как я люблю, – ляляха падает рядом со мною в кресло, широко улыбается.

Приподнимаю руку, смотрю на часы.

– Ляль, уже к завтраку время близится. Какие котлеты? – из меня смешок вырывается.

– Говорю же – куриные. И не только. Я проголодалась, – вкрадчиво сообщает, слегка наклонившись ко мне.

Она и раньше выделялась аппетитом здоровым, таким, о каком все бабушки для своих внуков мечтают. Но по ночам всё же не злоупотребляла, боялась набрать лишний вес, пара сотен грамм могут много неприятностей доставить. Сейчас же сдерживающая сила отсутствует. Малявка в малявке. Есть хотят обе.

– Ну раз проголодалась, тогда конечно. Надо кормить вас.

Все вместе мы спускаемся на кухню. На лестнице меня ловит Алексей. Его огромная ладонь на талию ложится, сжимает бок.

– Я обижать не хотел, Лен. Просто констатация факта, – не успеваю спросить, с чего это он взял, что я обижаюсь. – У тебя глаза сверкнули от недовольства. В ту же секунду, – лицо у него мрачнеет.

Я хоть и далека от психологии, но такие перепады настроения не к добру. К примеру, среди топ-менеджеров больших корпораций много психически нестабильных лиц. Некоторые психологи обуславливают это высоким уровнем стресса.

Изобилие приводит к инфляции удовольствий. Большой выбор счастья не доставляет, скорее, наоборот. Потребление нарастает. Чем больше мы несчастны – тем больше потребляем. Рутина затягивает. Достигнутые цели обесцениваются новыми желаниями. В погоне за капелькой кайфа в жизнь входят суррогаты эмоций: алкоголь, наркота, беспорядочные связи, новомодные шаманские темы. Эффект от них противоположный. В конец её разрушают, напрочь стирая границы. Чужая жизнь падает в значимости, одни люди покупают других. Радость обоих сторон мимолетна. Одни понимают, что бабло не стоит стольких унижений, вторые понимают, что купить счастье и любовь невозможно. Как итог – крыша и богатых, и влиятельных едет, отсюда и частые случаи суицидов, да и не