Одно небо над нами - Марта Заозерная

Что бы я сейчас делала, если бы мама меня послушала?

Ленты туго затягиваю. Накрепко.

Волнение не отпускает.

Если спросить какие у меня ассоциации с балетом, долго думать не стану. Боль. Волнение. Вдохновение. Жизнь.

Музыка. Выход. Перед тем как начать, ловлю взгляд мамы, он согревает, придает нужный настрой.

Я никогда в жизни таких оваций не собирала. Дело не в их громкости, а в кураже, окрыляющем. Самое искреннее, почти что детское счастье.

Полтора года назад я стала лауреатом европейского чемпионата балетного творчества, проходящем в Милане. Сейчас, в стенах Большого театра, мне кажется, я впервые на сцене стою.

Палитра красок и гамма чувств, бушующие внутри, меня обездвиживают. Резерв душевных и физических сил исчерпан до самой маленькой капельки. Опустошение колоссальное.

Так я думала.

Дальше происходят настоящие чудеса.

Сжимаю в руках диплом I премии соло, женщины, и поверить не могу. Точно моим быть не может. Ущипнуть – мне не поможет. Я так долго трудилась, и вот он заветный, мой долгожданный… Ввиду обстоятельств душу раздирающий в клочья. Почему сейчас, а не год назад?

– И как мы могли пропустить такое утонченное юное дарование? – ко мне обращается Марцевич Виктор Павлович, российский хореограф, балетмейстер, руководитель одного из государственных академических театров.

Глава 33

Елена

Рыдающая в моих объятьях Агатка. Стёпа, сидящий по ту сторону закрытой двери, прислонившийся к ней спиной. Так выглядят мечта дочки и мои реалии. Картина маслом.

Могли бы сейчас радоваться её успеху. До последнего была уверена, что она будет счастлива. Сидя во втором ряду, ощущала её волнение, несмотря на которое моё чудо-чудное прекрасно передало нежность и воздушность своей героини. Плавные движения рук, отрыв и парение в воздухе, идеальная осанка. Всё было чудесно. Ровно до тех пор, как её пригласили принять участие в постановке «Концертный вальс» государственного академического Мариинского театра. Мозжечком почувствовала, чем для нас это обернется.

– Почему именно сейчас? Столько лет «до», – всхлипывает и всхлипывает снова, – никто меня не хотел замечать?

Что тут скажешь? Совпадение? Жизнь? Стечение обстоятельств?

– После рождения ребенка я снова стану им не интересна, —продолжает малышка. – Мышцы тонус потеряют, тело задеревенеет. Что я буду делать? Я не умею жить без боли в мышцах. Десять лет, десять лет я с ней засыпаю и с ней просыпаюсь. Первые два года занятий я на день рождения и новый год загадывала, чтоб они болеть беспрерывно перестали! Посмотри на мои пальцы, – задирает ногу стопой вверх. Шевелит пальцами перемотанными, кровавые пятнышки проступают. – Уродливые стопы! Неужели это всё зря? Меня пригласили именно в тот момент, когда я перерыв взять решила. Пришлось. Придется.

Горьким плачем сердце мне разрывает.

– Балерина на сносях, – то ли фыркает, то ли стонет.

Опускаюсь пониже, задираю её футболку и животик целую. Агата замирает.

– Не пугай мне малыша! – произношу строго.

Агата вмиг рёв прерывает. Из-за двери слышится что-то вроде: «Наконец-то». Стёп, ты там держись. Боевое крещение.

– То, что до тебя никто чего-то сделать не мог, значит ровно то, что ты слышишь. Ничего сверх того. Никто не смог. К тебе отношения это не имеет. Запомни, это не значит, что у тебя не получится. Я не уверена, что никто из известных балерин не рожал в восемнадцать, – задумываюсь на секунду. – Меня данный вопрос не волновал. Но я точно знаю, что если ты захочешь, то восстановишь форму. Да трудно, но не невозможно. Не надо сравнивать себя с кем-то. Сравнение не только индивидуальность убивает, но и стремления. Вот это «посмотри какая Лизонька молодец, не то что ты», я тебе хоть раз такое говорила? Нет, никогда. Мы обе знаем. – Человека сравнивать можно только с ним самим. Поняла? «В прошлый раз у тебя получилось чуть лучше» – это максимум. Поэтому ты от меня не услышишь: «Никто не смог, и ты не сможешь». Сможешь, если захочешь. Да, будет трудно, но нас с тобой это разве останавливало? В десять лет ты тоже выла белугой, в ранках, мне казалось, кости виднелись, с постели тебя поднимала после тренировок – ты разогнуться не могла. Думаешь через год или и того меньше, будет хуже? Не смеши меня.

О том, насколько трудно бывает, я знаю всё. От низа до верха. Задыхаться от безысходности? Проходили. Или гребешь или тонешь. Первое вполне посильно, если жалость к себе придушить.

Со временем я перестала прощать людям их слабости (родные исключение), отчасти поэтому я не замужем. Мне комфортно одной. Вполне себе цельная, без отвалившихся половинок. Страдания на пустом месте претят.

У малыша причина веская. Но:

– Дети – это счастье, а не наказание. Поверь. Ситуации разные, разные характеры, но пожалеть о том, что у тебя есть ребенок, можно только в патовой ситуации. У меня таких не было, – хотя разное случалось.

– Страшно, мам. Очень страшно, – Агата утыкается носом мне в шею.

Глажу костяшку свою по спине. Необычные ощущения, когда гладишь, и ребра чувствуются под пальцами, раньше холодок по коже от такого гулял. Целую в темечко мелкую.

– Дом, в котором ты живёшь в одиночестве, пусть и гордом, желанном, не может быть полной чашей. Я в такое не поверю, малышка. С ранних лет я к уединению стремилась, но что-то постоянно мешало. Сейчас, спустя годы, могу однозначно сказать – ты была моим спасением от тоскливого одиночества. Мысли о том, что одной лучше – самообман. Мой маленький комочек удовольствия и восторга. Даже в тяжелые моменты, когда я смотрела на тебя спящую, внутри меня появлялось умиротворение, – глажу Гату по голове. – Я очень тебе благодарна. Не знаю, что бы без тебя делала. Дети – огромный стимул к новым свершениям.

Помимо свободы и уверенности в себе, деньги подарили ещё одну ценную возможность – дарить мечту. Ни с