Одно небо над нами - Марта Заозерная

Агата отрывает от меня руку и обеими ладонями лицо закрывает. Не хлюпает носом, не вздыхает, но я-то понимаю – плачет. Беззвучно плачет.

– Я тебя пойму, если что. Правда, пойму, – произносит почти что ровным голосом.

Каша в моей голове закипать начинает. К стенкам котелка прилипает.

Всё слишком стремительно в тартарары покатилось.

– Агат, посмотри на меня.

Капсик не торопится, приходится отрывать её руки от лица принудительно. Одной рукой держу её ладошки, второй голову приподнимаю. Ожидаемо, в глазах слёзы стоят. Поочередно целую в центр каждой ладони.

– Агат, то, о чём ты думаешь… Я бы так никогда не поступил. Слишком низко. Надо быть чмошником, чтобы творить такое. Всё, что я тебе обещал, в силе. Естественно, с коррективами. Сама понимаешь. И ты, и ребёнок, вы оба мне дороги.

– Или обе, – со смешком произносит Агата, тут же улыбается.

Точно. Почему-то этот вариант в своей голове я редко рассматривал. Вернее, ни разу. Зависаю на пару секунд, представляя, как маленькая девочка может выглядеть. Она же мельче пацана?

Агата пользуется моим мимолетным замешательством. Прихожу в себя, когда она проворно перелазит со своего сидения мне на колени. Обнимает за шею, прижимается своим лбом к моему.

– Ты не пожалеешь! Обещаю тебе. Никогда! – на лицо тут же обрушиваются десятки поцелуев. – Я буду стараться сделать тебя счастливым. Люблю тебя. Очень, – произносит, едва касаясь своими губами моих губ.

Моя девочка – мечта. Необыкновенная.

В этот момент готов поклясться – от неё свечение исходит. Всего лишь отблески встречных огней, но бьют они в самое сердце.

Глава 30

Агата

Сразу после выступления сканирую взглядом толпу зрителей. Возможно, это связанно со случаем из детства, но мне катастрофически важно найти заинтересованность в глазах собравшихся, на крайний случай, хотя бы в одних. Ма справляется с этой миссией всегда на отлично.

Недовольство, неодобрение, это всё мелочи на фоне равнодушия. Если бы сейчас оказалось, что никто из присутствующих не смотрел, я бы расплакалась. Однако же нет. На одной только себе ловлю несколько десятков пар глаз.

К нам подходит мужчина, на первый взгляд не понятно: один из организаторов или участник форума. Просит выступить на дне рождения его дочери. Очень надеюсь, что мои однотруппники (обожаю это слово) его внимательно слушают, потому что моё внимание привлекает другое действо.

Моя безупречная ма, как обычно, в первых рядах. Если я выступаю, она стоит около подиума, в противном случае предпочитает подальше находиться. Вот и сейчас наблюдает за мной с лёгкой улыбкой. Рядом с ней Стёпа, за его спиной ещё два представителя его семейства, самые, надо признать, приятные. А нет, ошиблась. Три – Владимир Георгиевич тоже тут.

Ещё танцуя, перефирийным зрением я заметила, что ей цветы принес кто-то из коллег. Они для меня. Но мама головой качнула, и Стёпе, по-видимому, дала знак, дескать, сегодня ты даришь. Только она знает о моей безудержной страсти к цветам. Я тащу домой всё, что дарят – не только самые красивые. После одного из чемпионатов мы ей весь багажник и заднее сидение забили букетами. Все, до последнего цветочка, у нас дома стояли, превращая мою комнату, кухню-гостиную и тренировочную в оранжереи.

Стёпа держит в руках лаконичный монобукет из роз Крим Пьяже, богатое воображение меня уже их чудесным запахом окутывает. Никакой вычурности, максимум роз девятнадцать, но они ценнее сотен других.

Уйти прямо сейчас от своих не могу. Неприлично. Поэтому стою и жду, то и дело поглядывая на сторону. Мысленно прошу мужчину ускориться и перейти к финальной части своего предложения.

– Я тоже обратил внимание на эту девушку, – произносит мужчина, подавшись ко мне.

Резко оборачиваюсь и смотрю на него. Он следил за моим взглядом.

– Мама моя, – внутри что-то щелкает. Нет, я всё ещё ревностно отношусь к тому, что кто-то захочет её у меня отобрать.

– Познакомите? – спрашивает у меня престарелый козёл, минуту назад вещавший о том, что танцуем мы дивно, и его жена с дочерью были бы рады, выступи мы на их празднике.

Оборачиваюсь и натыкаюсь на хмурый и подозрительный знак Алексея. Это знак. Ему, определённо, не понравится такое знакомство мамы. Хотя он упорно делает вид, что это не так.

– Она обручена. Боюсь, её мужчина не одобрит такое знакомство.

Мужчина начинает лепетать, что ничего такого не имел ввиду, просто мама хорошо выглядит, а-ля костюмчик удачно сидит, номер портного узнать хотел для супруги. Ну-ну.

Выглядит мама, как и всегда, безукоризненно. Её слабость – женские деловые костюмы. Выглядеть хорошо работа обязывает. Но стоит заглянуть в её гардеробную, становится понятно, что она сама от них кайфует. От эксклюзивных и статусных от Kiton до безупречных и женственных от Victoria Beckham. Сейчас уровень мероприятия средний, поэтому она в образе «по душе», светло серый костюм от VASSACO, пиджак в клетку неброскую. Она любит несколько российских брендов и цена невысокая роли не играет.

Как только ситуация позволяет, направляюсь к своим. От одной мысли, что Стёпа теперь мой, щеки вспыхивают. Мой. Наш. Навсегда. В его бережных касаниях целая гамма чувств ощущается. Думать о том, что это связано с наличием во мне его малыша, мне не хочется. Мы с ним глазами встречаемся, и меня коротит. Правда-правда, вздрагиваю до самых кончиков пальцев.

Сперва мама меня обнимает, затем уже Стёпа. Он недовольно бурчит, что я ледышка, снимает пиджак и на плечи мне набрасывает. Вообще-то, только руки, вся остальная – прогретая. Выступление и до него получасовой разогрев.

– Я на тебя засмотрелся, – произносит негромко спустя пару минут, когда маму отвлекает кто-то из коллег.

Стёпа приобнимает меня за плечи со спины, я же крепче букет к себе прижимаю. В его руках можно сгореть, разлететься на мелкие кусочки и к небесам воспарить, всё это за считанные секунды.

– Не знала, что тебе так сильно балет в стиле модерн нравится, – посмеиваюсь.

– Дело не в этом.