Мятежная избранница повелителя драконов - Наталия Журавликова

Мир был повержен в хаос и оказался под угрозой полного раскола, а Приграничье уж точно смели

бы с лика Аперфода.

Но не докажешь это тем, кто принял точку зрения Аштона Далейна и его союзников.

Что я могла сделать?

Только лишь молиться своим богам о том, чтобы эти распри за власть не унесли сотни жизней и не

разрушили тысячи судеб.

Моя участь в свете происходящего уже не настолько меня волновала. Но Эйтон Гараирн, верный

друг и просто очень упрямый драконий мужчина, развернул бурную деятельность, чтобы

обнаружить предателя, посмевшего нарушить покой его дворца.

Глядя на этого энергичного, решительного драторина, который проявлял качества, свойственные

человеку, я понимала, что моя оценка драконов не вполне достоверная.

И они все разные, не только мы.

До этого я представляла себе драторинов как нечто, вырезанное по одному образцу до последней

перепонке на крыльях.

Как-то шутя я сказала это при Эйтоне.

— Глупая принцесска! - фыркнул он, но совершенно не обидно. — Ты знала, что нет в мире двух

одинаковых чешуек? Они неповторимы, как снежинки.

Эйтон явно старался проводить со мной больше времени. Герцог доказывал, что так он пытается

скрасить мое вынужденное затворничество. Но я подозревала иную причину — Гараирн решил

стать моим личным телохранителем, потому что только на себя и мог рассчитывать.

Герцог частенько повторял: "Хочешь, чтобы все было сделано, как тебе надо — делай это сам".

Вот и сейчас он не доверял ни Ирику, ни своей охране.

Вытаскивал меня в малую гостиную, где мы проводили время за настольными играми, чаем и

беседами. Как бы исподволь, герцог рассказывал о времени, проведенном в юношеские годы

вместе с Кайтоном Даэрдом.

Я слушала эти воспоминания с жадностью. Мне интересно было, как происходило становление

будущего императора. Что он любил, за какими подростковыми шалостями ловили порой их с

Эйтоном.

К чести Гараирна, о своем друге он говорил только лишь хорошее, описывая Кайтона как

порядочного драторина с исключительными понятиями о чести и достоинстве.

Правда, он обмолвился, что за стремлением сделать все правильно Кайтон упускает часть жизни и

неплохо бы его подтолкнуть в нужном направлении.

— Эйтон, - не выдержала я, - наши страны находятся в состоянии войны, а ты явно сейчас

занимаешься сводничеством!

— А если это то, что всех спасет? - Эйтон странно усмехнулся. - Что ж, мне нужно сейчас провести

совет в своем собственном правительстве. Я все же правитель этого маленького, но прекрасного

острова. Пойдешь со мной посидеть в уголке?

— Нет, это совсем неуместно, — помотала я головой, - Ирик справится, я уверена.

— И я приставлю еще пятерых воинов, — пообещал Эйтон, — ты недооцениваешь опасность

своего положения, Адела. Кто-то, очень хорошо притворяется верным слугой. Ты ведь знаешь, что

мы допросили всех полукровок, особенно полуэрлинов. И пока никто не выдал себя. Даже когда я

использовал кристалл честности.

— Редкая вещь, - кивнула я, — мне казалось, их уже во всем Аперфоде не осталось.

— Так и есть. Моим кристаллом владела еще прабабка. Очень рачительная драторинка. Сберегла

бесценный артефакт для потомков.

Эйтон пригласил в гостиную Ирика. Я видела, что под дверью трое охранников. наверняка

остальные под окнами.

С такой охраной со мной не должно ничего плохого произойти.

Как это томительно. Ждать новостей, которые поступают скудно и при этом являются совсем

неутешительными. И Кайтон не выходит на связь. Я уже засыпать ночами стала, сжимая в руках

орин. Но шар молчал.

Под присмотром Ирика я почитала романчик, но скоро поняла, что никак не могу сосредоточиться

на сюжете.

— Вижу ваше беспокойство, графиня, — тихо сказал Ирик. Он даже когда мы были наедине без

риска быть подслушанными, обращался ко мне сообразно нашей легенде.

— Ты тоже ничего не знаешь о том, что происходит в Даэре? - спросила я, заведомо понимая, что

неоткуда капитану драконов получить информацию.

— Только то, что и вы, — вздохнул Ирик, - император вместе со своей армией на подступах к

Эмедере. Войско полукровок держит оборону крепости в Гардии.

— Почему так получилось, — задумчиво произнесла я, что драторины не признают тех, кого

породили сами же?

Лицо Ирика вытянулось, и я вспомнила, насколько мои слова касаются лично его.

— Я не горжусь тем, как поступил, — сказал драторин, — но все же детям старался и стараюсь

помогать. И очень надеюсь, что мой сын Итило сейчас не среди тех, кто поднял оружие против

императора Кайтона.

— И я надеюсь.

Простоватый громила Итило отличался добросердечием. Мне не хотелось, чтобы он влип в

неприятности.

Мы оба замолчали, чтобы прервать эту неловкую беседу.

Вскоре я поняла, что заняться мне тут совершенно нечем. Читать желания нет, разговор не

клеится, а дожидаться Эйтона не хочется. Если он снова заговорит о Кайтоне, боюсь, мне станет

еще больнее.

— Отведи меня в мои покои, пожалуйста, — попросила я. Ирик откликнулся с облегчением, он

явно тоже задумался о своих отношениях с сэлонимами и полукровками, а теперь испытывал

беспокойство за Итило и чувство вины за свое пренебрежение неофициальной семьей.

Мы вышли из гостиной, позади пристроились трое охранников.

Когда добрались до моих комнат, Ирик оставил меня под присмотром воинов Эйтона, а сам

проверил каждое из помещений, включая уборную, выглянул в окна, удостоверяясь, что все в

порядке. И только потом позволил мне зайти.

— Пожалуй, Адели, я составлю вам компанию, — строго сказал он, — и останусь в вашей

присутственной комнате. Вы же можете закрыться в спальне. Понимаю, что вам это доставит

беспокойство. Но так надежнее.

Мне пришлось согласиться с Ириком.

Дверь в спальню я затворила, но все равно чувствовала присутствие чужака поблизости.

Драторины делают пространство будто бы тяжелее, и не я одна это замечала.

Вынув из укрытия орин, я с надеждой уставилась в него, тщетно пытаясь увидеть искорку, которая

могла бы увеличиться до изображения.

Кайтон не выйдет на связь, не стоит и ожидать.

Он занят государственными делами, ведет войну с моим королевством.

Я упала в кровать, откинувшись на подушки. Закрыла глаза, пытаясь справиться с рвущимися

наружу слезами.

Мной овладели тоска и бессилие.

Не привыкла я бездействовать. И это хуже, чем мчать куда-то навстречу опасности.

Прежде, чем я успела открыть глаза, на лицо мне упало нечто мягкое, пропитанное эфирными

маслами с резким неприятным запахом. Невольно вдохнув его, я поняла, что сознание мое

уплывает куда-то далеко.

Последним осознанным действием