Этот папа нам подходит! - Наталия Веленская

— Я... я ещё не занималась этим вопросом, — опускаю голову вниз, не в силах выдержать тяжёлого взгляда директора и коллег, которые с любопытством посматривали на нас со своих мест.

Да, я упоминала на собеседовании, что хочу найти себе помощницу, которая пару раз в неделю будет забирать Тимку из садика. Но о какой няне может идти речь, если мы сейчас с сыном живём от зарплаты до зарплаты, и денег у нас хватает впритык на еду и оплату коммуналки!

— Не занималась она! На утренники время мотаться есть, а няню ребенку найти, чтобы нормально выполнять свои рабочие обязанности, у неё времени нет! — проорал в ответ Илья Глебович. — Мое терпение лопнуло, Орлова! Мне такие сотрудники не нужны! Ты не соответствуешь занимаемой должности! Испытательный срок не пройден! Подписывай заявление, и чтобы духу твоего сегодня тут не было!

Господи, он что правда меня увольняет?!

— Илья Глебович! — уже не сдерживаю я потока своих слёз и отваживаюсь сделать шаг на встречу к начальнику, готовая рухнуть перед ним на колени и умолять, чтобы мне дали ещё один шанс. К чёрту гордость! Мне нужно думать о Тимке и о том, что мы будем делать, если меня уволят!

Но начальник, так и не дав мне ничего сказать, раздражённо махнул рукой и стремительными шагами направился в свой кабинет.

— За расчёткой потом придёшь к своим бывшим коллегам. Надо ещё проверить, что ты там себе насчитала по зарплате и не добавила ли где-нибудь нолик, — буркнул напоследок Илья Глебович, прежде чем захлопнуть за собой дверь.

Главный бухгалтер Алевтина Викторовна, с которой мы трудились бок о бок несколько месяцев, долго потом отпаивала меня водой и пыталась успокоить.

— Ника, Ника, — вздохнула женщина, подливая мне в кружку ещё несколько капель пустырника. — Не вовремя у тебя этот утренник случился, ох не вовремя...

— Я должна была раньше приехать, просто уснула в дороге...

— Да тебе бы и это не помогло, — покачала головой бухгалтер и добавила, понизив голос: — Глебович сегодня с самого утра пришел злой как чёрт. У него же с женой начались ругачки. Который день уже ходит, на всех срывается. Не так, конечно, как сегодня, но крови на этой неделе прилично так выпил всем из-за своего недоё... Ну ты поняла, в общем — неудовлетворенности качеством личной жизни, — усмехнулась бухгалтер.

А увидев моё искреннее недоумение, добавила:

— Ты просто сидела, уткнувшись в свои отчёты и ничего не замечала.

Не замечала, это точно. Потому что постоянно думала о Максе и то и дело, отвлекалась на нашу с ним переписку. Да я в таком мечтательном состоянии даже Армагеддон бы прошляпила не то, что бурчание Глебовича!

— А делать-то что Алевтина Викторовна?! Может он завтра отойдёт?.. — с надеждой спрашиваю я, отпивая воды.

— Нет, Никуль. На моем веку, он ещё ни разу никого не возвращал. Если Глебович упёрся рогом, то ничего уже не поделаешь. Решений он своих не меняет. Мне очень жаль, девочка...

Больше всего я сейчас переживала не о том, что меня уволили, а зарплате. На испытательном сроке зарплату платили намного ниже заявленного оклада, а в нашей фирме она к тому же ещё была «серой»... Огонькова по этому поводу не раз возмущалась и говорила, что не стоило мне соглашаться на такие условия. Но я в ответ только пожимала плечами. Не так много компаний готовы были принять на работу маму-одиночку с небольшим опытом работы. Илья Глебович вот меня принял, и даже согласился на особые условия по графику, а потом ими же меня и попрекнул...

И от этого было вдвойне обидно! Я же не какая-нибудь наглая бездельница, которая уходила на полчаса раньше, чтобы успеть на маникюр! Я ведь потом сидела за ноутбуком ночами, чтобы всё доделать. И зачастую, мои ночные посиделки не ограничивались получасом работы. И вот после всех моих стараний услышать в ответ такие несправедливые обвинения в свой адрес?!

— Ник, давай обратимся за помощью к юристу. Сейчас можно даже бесплатно получить консультацию, я узнавала...

— Жень, я не буду с ним воевать.

— Даже если он тебя ничего нормально не выплатит?!

— Даже в этом случае, — киваю я, упрямо поджав дрожащие губы. — Я не хочу тратить время на заранее провальную затею. Я лучше поскорее начну искать новую работу.

— Ни-и-ик!

— Хоть сколько-то, но Глебыч мне точно заплатит. Плюс скоро должны прийти выплаты по пособию... Поэтому с голоду мы с Тимкой не умрём. На крайний случай, можно будет заложить в ломбард мамины золотые украшения…

— Да? А к Максу ты не хочешь обратиться за помощью?!

— Жень, я не буду вешать на него свои проблемы.

— Это не только твои проблемы, Ник! Это забота о вашем общем ребенке! Он тебе почти пять лет алименты не платил, вот пускай теперь помогает! — гремел на всю кофейню голос Огоньковой.

— Жень... - лишь качаю в ответ головой. Если подруга разошлась, как сейчас, что-то ей говорить или спорить было бесполезно.

— Ну да, как же я забыла. Орёл у нас птица гордая! Лучше отнести украшения в ломбард вместо того, чтобы обратиться за помощью к своему мужику!

— Жень, если будет совсем все плохо, то, конечно, я попрошу Макса о помощи. Но пока... пока я буду справляться сама.

* * *

Уверенность в собственных силах была скорее напускной, и в этом я убедилась в тот же вечер, когда мы шли с Тимкой из садика. Наш путь проходил мимо ёлочного базара, рядом с которым завис Тимоха и никак не желал уходить без огромной ёлки.

Мысленно прикидваю сколько у меня осталось денег. На карте после поездки на такси красовался гордый ноль, а в кармане несколько сотен налички — хватит лишь на проезд и купить завтра молока Тимохе. В общем, не густо… Откладывать на чёрный день с зарплаты у меня не получалось. Хорошо, если завтра мне дадут расчёт. Но существенную часть этой суммы нужно будет пустить на оплату коммунальных услуг и закупить продукты.

А впереди были новогодние праздники, которые несли за собой вереницу расходов. Потому что нельзя просто так просидеть все каникулы дома. Тимка обязательно захочет в парк или детский центр. А это всё деньги, деньги... Плюс нужно будет оплатить его новогодний подарок, который лежал в пункте выдачи... От всего этого у меня голова начала идти кругом. Но я всё-таки рискнула спросить у продавца стоимость хвойной красавицы, от которой не желал отходить