Последователи Хаоса - М. К. Лобб

Дамиан странно дернулся, и это движение почти могло сойти за пожатие плечами.

– Я понятия не имею. В смысле, не знаю, почему магия влияет только на меня. Но это возможно, по крайней мере, если верить книге, которую мы нашли. – Дамиан качнул головой в сторону томика, который Роз все еще сжимала под мышкой. – Это всего лишь собрание историй, но они хотя бы подтверждают, что такое случалось раньше.

Сиена вздрогнула и, казалось, впервые по-настоящему взглянула на Роз с тех пор, как они вернулись к лестнице.

– Почему книга все еще у тебя? – Она вновь перевела взгляд на Дамиана. – Почему? Книги нельзя забирать из Атенеума. Ничего забирать нельзя.

– Мы не можем просто оставить ее здесь, – воспротивилась Роз. – И у нас нет времени на то, чтобы прочесть ее прямо сейчас. Что, если мы можем узнать из нее больше?

Сиена не ответила. Вместо этого она выхватила книгу у Роз так быстро, что у той даже не было шанса отбиться.

– Вы хоть представляете, что бы произошло, если бы мы попытались уйти с этой книгой?

Никто не ответил.

– Ничего. Ничего бы не произошло, – продолжила Сиена, – потому что Атенеум вообще не позволил бы нам уйти. – Она бросила книгу на ступени. Та приземлилась на каменный пол с оглушительным звуком, раскрывшись посередине. – Нам придется самим во всем разобраться. По крайней мере, мы нашли то, ради чего пришли сюда.

Роз сильно закусила внутреннюю сторону щеки. Она знала, что Сиена права, но казалось ошибкой оставлять книгу здесь, в темноте. Дамиан, очевидно, думал точно так же, однако безропотно отправился вверх по лестнице следом за Сиеной.

К ужасу Роз, архивариус уже ждала их. Она выплыла из тени, словно призрак, и на ее губах, скрывавших беззубые десны, играла пугающая улыбка.

– Нашли ли вы то, что искали? – спросила она нараспев, и что-то в ее тоне подсказывало, что женщина точно знала, ради чего они сюда пришли.

– Да, – ответила Сиена. – Спасибо.

Улыбка на лице архивариуса не дрогнула.

– Вы знаете, будет вежливо класть вещи туда, где вы их взяли.

Роз нахмурилась. Неужели речь идет про книгу о святых? Но ведь архивариус не могла знать, где они оставили ее.

– Мы знаем, – ответила Сиена, обошла женщину и направилась к главному выходу.

Дев вежливо склонил голову.

– Прошу вас принять наши извинения, если мы оставили что-то не на своем месте.

Архивариус лишь проводила его равнодушным взглядом.

Роз последней пошла к выходу, и когда она проходила мимо женщины, та схватила ее за запястье. Ее хватка была крепкой, почти болезненной, а кожа – неестественно холодной. Роз крутанулась на месте и схватилась за костлявое предплечье архивариуса, готовясь к драке.

Но в лице женщины не было злости. Ее глаза, поймавшие Роз в ловушку, были огромными и серьезными.

– Запомни эту историю, – сказала она так тихо, что остальные просто не могли услышать. – Запомни, как она кончилась.

Роз нахмурилась сильнее.

– Что?

Но архивариус уже отпустила ее, и улыбка вернулась на ее губы так быстро, что от этого стало тревожно.

А затем она исчезла, вновь поглощенная тенями Атенеума.

15. Милос

Когда Милос добрался до реки, которая разделяла Омбразию и Бречаат, его уже ожидали.

На берегу стоял молодой мужчина, которого Милос не узнавал, хотя что-то в его внешности казалось смутно знакомым. Его волосы были каштаново-красными, а лицо усталым, но добродушным. Он замер у края воды и смотрел в темноту, словно мог видеть что-то недоступное Милосу.

– Ты тоже это чувствуешь, не так ли? – спросил мужчина, и его голос почти слился с шумом ветра. – Ты не первый, кто здесь появился.

Милос не знал, что незнакомец имеет в виду. По крайней мере, он был уверен, что они не могут думать об одном и том же.

– Простите меня, – произнес он. – Я спешу. Мне нужно попасть на лодку, которая направляется на…

– Юг, – закончил незнакомец за него. – Верно?

Милос замер. Молодой мужчина повернулся, и Милос внезапно понял, где видел его раньше. Он опустился на одно колено.

– Простите меня, – сказал он. – Я вас не узнал.

Нетерпеливым взмахом руки мужчина велел ему подняться, хотя поведение Милоса явно его позабавило.

– Я искал тебя, Милос Петреску. Ты забрался дальше, чем остальные.

* * *

В горах на северо-востоке Омбразии, вблизи от границы с Бречаатом, таилась крепость, о которой знали немногие. Туда привезли Милоса на следующее утро после того рокового дня, когда его забрали из семьи.

Офицеры завязали ему глаза, но мальчику удалось увидеть, как выглядит это место в день, когда он его покинул. Фасад крепости был вырезан прямо в скале. Здание было темным и внушительным, хотя оказалось куда меньше, чем Милос ожидал. У него возникло ощущение, что это сооружение возвели в спешке, потому что широкие каменные плиты и бесформенная входная арка выглядели совершенно непримечательно. Это место не имело ничего общего с резным великолепием храмов Омбразии. Милос знал причину: сюда привозили людей, обреченных на забвение.

К тому времени как они прибыли туда, он перестал плакать. Мальчик много часов бился в истерике и слишком устал, чтобы реагировать хоть на что-то. Ему только исполнилось тринадцать, но он уже смирился со своей неизбежной кончиной.

Милос слышал, как заскрежетали огромные каменные двери о скалистый пол. Из открывшегося прохода повеяло кислым ароматом гниения, и его тут же вырвало. В животе было пусто, и ему оставалось лишь давиться желчью. Милос был всего-навсего мальчишкой: он еще не встречался со смертью, но инстинктивно догадался, что только что вдохнул ее запах.

Сильные руки подтолкнули его вперед, и земля пошла под уклон. Его зубы стучали от тревоги и страха. Звук шагов эхом отражался от стен, и Милос понял, что пространство вокруг него сужается по мере того, как они спускались все глубже под землю. Вонь становилась все сильнее, но ему оставалось только терпеть. Он не знал, как долго шел, шаркая ботинками по неровному каменному полу, но казалось, прошла целая вечность, прежде чем раздался звук, похожий на скрип ржавых петель. Милос снова тихо заплакал, сделав шаг вперед. Он ожидал, что его посадят в какую-то камеру, но затем земля внезапно исчезла у него из-под ног.

Он с криком рухнул вниз, но падение оказалось недолгим. Он приземлился на жесткий пол, и боль пронзила все его тело.

Вновь скрипнули петли – на этот