Спящая царевна. Совершенно секретно - Надежда Черпинская

улыбаясь своим воспоминаниям, пока ещё тёплым и светлым. За окном мерно шумел дождь… А дом наполнился уютным теплом от печки. Сейчас бы самое время рассказывать добрые сказки… Но у истории Беркутова доброго финала ждать не стоило.

— Он меня там оставил, а сам к озеру двинул, осторожно так, крадучись. А мне-то видно было издали, что там происходит. Хоть и плохо. Стволы, кусты мешали. Но в мае лес ещё полуголый, особо ничего не скрывает. Тут я и углядел, что чуть дальше, у воды, где ивняк рос, мужики какие-то чужие возятся. Я их только со спины видел, но всё равно сразу так подумал, что не наши это, не деревенские. А уж отцовых друзей из охотников и егерей я и со спины бы узнал. Я пригляделся… У одного нож в руке, и все ладони в крови. А возле них лось на земле лежит. Вернее, лосиха это была… Стельная. Это я уже потом понял. А ведь на лося тут у нас вообще запрещено охотиться, мало их… А уж весной, когда у лосих отёл начинается… Это ж совсем совести надо не иметь, чтобы… беременную самку! Но у браконьеров совести отродясь не было. Никакой жалости к зверю, никакого понимания… Отец вышел к ним, ружьё наготове. Не первый год в тайге, знает, что от таких можно любой пакости ждать. Наказание-то суровое за такие дела беззаконные, а наказания все боятся, даже браконьеры бессовестные. Они не ожидали, струхнули порядком…

Андрей вздохнул, сцепил руки в замок так, что костяшки пальцев побелели. Делия за это время ни слова не проронила, слушала, затаившись, чуть дыша.

— А третьего он не заметил. Третий вышел из кустов и выстрелил бате в спину. С перепугу, видимо. Тот, что с ножом, заорал на него: «Ты что, дурак, наделал, под суд захотел?», а потом сказал: «Теперь добивай! И концы в воду…». И этот… ещё несколько раз выстрелил. А потом они его в лодку, и вывезли на середину озера.

— Но… как же… так… — всхлипнула Делия, — это же человек… Как же так можно?!

Андрей поднял на неё взгляд и только теперь заметил, как его царевна дрожит, обхватив себя за плечи руками.

— Вот так, Делия, вот так! Не подумай только, что у нас такое сплошь и рядом! В Ржанке и её окрестностях на моей памяти четырежды людей убивали. И каждый раз вся деревня гудела от таких страшных новостей. А вот в городах гораздо чаще такое случается. Неужели у вас убийств не бывало?

Она слишком поспешно и уверенно замотала головой — после этого усомниться Андрею даже в голову не пришло, хоть в земли, где не бывает убийств, поверить тоже казалось невозможным.

— Повезло вам тогда, — грустно усмехнулся он. — А у нас и вот так бывает. Убили человека ни за что, и даже в тюрьму не сели. Это я так долго рассказываю… А случилось всё так быстро и страшно. Я даже понять толком ничего не успел. Глазами смотрел, а не верил. Как во сне всё. Так и сидел там молча. Словно язык проглотил, даже пошевелиться не мог. Не знаю, что со мной такое было. Может, боялся отцовский наказ нарушить. Он же велел сидеть тихо. Я и сидел. Миллион раз потом думал, что если бы успел крикнуть, если бы рядом был, если бы выскочил… А вдруг успел бы предупредить, спасти, а вдруг бы они его пожалели… Глупости это, конечно, всё! Что я мог? Пацан сопливый… Этого третьего я увидел слишком поздно, предупредить бы не успел. А если бы выскочил и побежал туда… Утопили бы просто вместе с отцом, чтобы свидетеля не оставлять. Где один убитый, там и второй… Не мог я батю спасти, не мог… Но до сих пор кажется… что мог, что это я виноват. Если бы не молчал, не сидел истуканом… И ведь потом ничего не сделал, когда нашли меня… — Андрей судорожно вздохнул. — Никто меня толком слушать не стал. Милиция к озеру приходила, но только руками развела. Где и кого в лесу ловить… Искали, конечно, и тело в озере. И этих… Но я даже описать их толком не мог. Я вообще тогда не в себе был. Просидел в этой яме до вечера. Убийцы уже ушли давно, а я всё не мог себя заставить с места сдвинуться. Потом пришёл на берег, ревел, батю звал, как дурак. Всё казалось, выплывет сейчас и скажет, живой я, не плачь. Потом всю ночь по лесу один шарахался, заблудился в темноте, от зимовья нашего в сторону ушёл. Бродил по тайге двое суток. Как живой остался, сам не знаю. Школа отцовская помогла. Потом случайно вышел к избушке деда Прохора. Ему всё и рассказал, он меня в деревню к матери отвёз и в милицию заявил. А тело отца так и не нашли… Старики говорили, что его Саяны забрали. Хорошо, если так… В горах ему самое подходящее место. Дель, ну ты чего!

К тому времени, как он свой рассказ закончил, царевна уже плакала по-настоящему — беззвучно, пытаясь сдержаться, но хрустальные слезинки так и катились по нежным щекам.

Андрей поднялся сразу, шагнул к ней, стащил со стула и обнял. Погладил неловко по спине, склонившись, поцеловал в шёлковую макушку.

— Ну, перестань! Всё это давно было, всё уже прошло…

Продолжая всхлипывать, она покачала головой, не соглашаясь. Никаких попыток отодвинуться Делия не предпринимала. А он готов был век так стоять, к сердцу её прижимая, пусть и повод для этого нашёлся печальный.

— Всё, всё! Прекращай это мокрое дело! Сама ведь меня расспрашивала…

— Я же не знала. Я про мать спрашивала… — всхлипнув, напомнила она.

— О, нет! — хмыкнул Беркутов. — Хватит на сегодня тяжёлых разговоров! Про мать расскажу потом… Ладно? А сейчас давай-ка спать ложиться! Денёк у нас был веселый, а завтра рано вставать…

* * *

— Вот устраивайся! — торжественно пригласил Беркутов, широким жестом указав на единственную кровать в доме. — Я перестелил, пока ты в бане была — всё чистое. Подушка, одеяло… Всё есть… Так что можно нормально лечь — не так, как вчера. Отдыхай!

— А… — Делия смущенно запнулась, метнувшись взглядом от постели к нему и обратно.

— А я на полу лягу, — опередил Беркутов её вопрос, — у меня спальник отличный, как пуховая перина. Честное пионерское! Так что устраивайся, вся постель в твоём распоряжении!

— Неловко это, Андрей… — нерешительно начала она. — Ты здесь хозяин, и…

— Вот именно, что хозяин, — усмехнулся Беркутов, — не гостью