Спящая царевна. Совершенно секретно - Надежда Черпинская

один. Только на себя надеешься. За тебя решать некому, совет никто не даст. Конечно, ты думаешь об этом. А про разум твой… не переживай! Я же обещала, что не стану в запретное заглядывать. Если что-то мне показывать не хочешь, я настаивать не буду. Пожелаешь, сам откроешь. Мне пока и так хватает и слов, и знаний. Что не понимаю, лучше так спрошу. Мне нравится с тобой говорить, интересно…

— Да я же молчу почти всё время, что ты такого интересного в моих речах услышала? — фыркнул Беркутов — смутила своими словами царевна.

Но и хорошо так на сердце стало, тепло, аж замурчать хочется, как сытому коту.

Она снова пожала плечами, словно задумалась:

— Ты просто от сердца говоришь, потому мне и нравится.

— А другие как говорят? — всерьёз заинтересовался Андрей.

— Здесь — не знаю, а раньше, у отца в тереме, многие говорили от разума, а не от сердца. Все хотели перед царём мудрыми казаться…

— А я, значит, мудрым тебе не кажусь?

— Нет, не кажешься, — согласилась она.

Андрей готов был рассмеяться — кажется, его царевна только что намекнула, что он слегка похож на дурачка.

Но она вдруг пояснила серьёзно и бесхитростно:

— Ты не кажешься, ты такой и есть. Ты настоящий. Поэтому я тебе верю.

— Спасибо. За доверие, — Андрей смущённо потёр нос. — А то я уж думал, ты только в богов веришь.

— В богов я тоже верю, — она снова улыбнулась легко и светло.

— А расскажи про них! — решился Беркутов. — Ты обещала…

— Когда-то боги были людьми… Хорошими людьми — мудрыми, добрыми, справедливыми, сильными. Они слушали и свой разум, и своё сердце, и потому дела, которые они совершали, всегда были на благо и для них, и для других людей, и для родной земли… — речь Делии текла плавно и красиво, журчала, как ручеек неподалёку, Андрей мгновенно растворился в этой чудесной сказке. — Мне сложно рассказать так, чтобы ты смог понять. Я ведь не жрица, это они умеют говорить так, что их слова видишь, чувствуешь, душой проживаешь…

Вот тут Беркутов был готов поспорить, но перебивать её не хотелось. А Делия продолжала, увлекая его всё глубже в волшебный водоворот слов.

— Богов множество, но в тоже время Бог един, — она подняла глаза вверх, завороженно глядя в тёмное небо над головой. — Боги… как звезды… Видишь, сколько огней там в вышине?

Андрей тоже посмотрел вверх. Глаза постепенно привыкали к темноте, после яркого света костра, и вот уже на чёрном бархатном полотне одна за другой проступали маленькие сияющие жемчужинки — целое ожерелье созвездий, далеких галактик… Возможно, сейчас он смотрит и на ту звезду, от которой явились сюда даарийцы много тысяч лет назад.

— Звёзд много, но небо для них одно. Космос един. Вот так и с богами, все они часть Света Изначального, все они часть единого Творца, Рода. Род и породил всё, что существует. Мы — часть мира, и боги тоже часть единого целого, как маленькие клеточки — это часть нашего одного большого тела.

— Да, я помню твою лекцию про капли и реку, — кивнул Андрей без тени насмешки, — с целым и частями я уже разобрался, кажется…

— Тогда я сравнивала, сейчас говорю о звёздах прямо, как оно есть. Это не просто красивые образы, — улыбнулась Делия. — Боги не как звёзды, они и есть звёзды.

— Ты ведь сказала, боги были людьми… — нахмурился Андрей, заплутав в её объяснениях.

— Да, были людьми, — Делия вовсе не смутилась и не признала ошибки, — но достигли такого величия души и разума, что превратились в энергию, мощную, яркую, бессмертную. Когда в душе так много света, что ты способен им осветить целую планету и даже не одну, ты уже не можешь умещаться в человеческом теле, и становишься богом, то есть звездой. И создаешь свой мир вокруг себя, и начинаешь ему светить, обогревать его, заботиться, как люди заботятся о своём доме, огороде, хозяйстве. И обо всех, кто живёт в этом доме. Понимаешь?

— И как же люди становятся такими… звёздными богами? — недоверчиво усмехнулся Беркут.

— Набираясь опыта, — пожала плечами царевна, — в каждой новой жизни учатся быть лучше, развиваются, сначала становятся Мудрецами, потом Пресветлыми, потом Богами.

— В каждой… новой жизни?

— Угу, — усмехнулась по-доброму Делия, — мы ведь живём и умираем бесконечное множество раз. На самом деле, даже до человека мы проходим долгий и сложный путь, а уж до богов… Я смеялась, когда ты про обезьян говорил, но отчасти ваши учёные правы… Эволюция существует. Только они немножко исказили это понятие. Когда Творец создает жизнь, он отдаёт крохотную искорку своего света Ра, она отрывается от Источника и начинает новую «стезю», превращается в маленькую живую клеточку… Бактерии, так вы их называете, потом, прожив такую жизнь и набравшись нужного опыта, она выбирает задачку сложнее — может стать растением, потом насекомым, птицей, зверем, даже обезьяной… И лишь спустя много-много-много жизней частичка света Ра становится настолько мудрой и сильной, чтобы стать душой человека и прийти в смертное тело. А уж сколько человеческих жизней надо прожить, чтобы стать богом, это даже представить сложно… Поэтому боги рождаются редко. Но они рождаются уже так давно и существуют так долго, что смогли заполнить собой и своими мирами весь космос… — Делия снова с любовью посмотрела на звёздное небо. — Боги нас слышат, они так тесно связаны со всем во Вселенной, что им не нужны мироключи, чтобы слышать и знать. К ним можно просто мысленно обратиться, и они исполнят просьбу, если сочтут, что это тебе будет на пользу. У них, знаешь ли, представление о пользе от нашего иногда сильно отличается. А люди потом роптать начинают — дескать, боги меня не слышат, молитвы мои не принимают.

— А богов можно просить обо всём или с каждой конкретной просьбой надо к конкретному богу? — Андрей указал взглядом на небо.

— Можно просто просить, даже имён не называя… Они услышат, конечно, — кивнула Делия. — И нет ничего такого, чтобы они не могли бы сделать. Но всё-таки, когда ты просишь не всех обо всём, а обращаешься по имени, это более уважительно, и скорее найдёт отклик. Вот тебе наверняка приятнее, когда тебе говорят: «Помоги, пожалуйста, Андрей!», а не просто: «Эй, ты, сделай-ка вот это!». А ещё каждый бог при жизни человеческой имел какие-то навыки, об этом их лучше и просить. Они, конечно, теперь всемогущие и могут помочь в любой беде, но всё-таки, согласись, глупо просить того, кто был воином и защитником, к примеру, поспособствовать благополучным родам или