Эй ты, из триста седьмой! - Джулиан Хитч

осколки — плохая примета. Поэтому она подходит к ним сбоку, желая заглянуть в ящики комода. К большому разочарованию они оказываются пустыми. Но, приглядевшись к самому нижнему, Женя замечает, что дно имеет другой оттенок и слегка отходит от стенок. Подковырнув его, она нащупывает цепочку, потянув за которую вытаскивает на свет кулон.

— Красивый! — восхищённо выдыхает она.

Положив кулон на ладонь, Женя подходит к маленькому круглому окошку. Сквозь запылённое стекло пробиваются лучи солнца, и она старается получше разглядеть найденное украшение. Но всё же света недостаточно, чтобы полюбоваться каждой деталью. Сжав кулон, Женя решает, что заберёт его с собой. Рассмотрит в своей комнате, а потом вернёт на место. Неожиданно кулон открывается, она и не заметила кнопочку сбоку, на которую случайно нажала. Внутри обнаруживается фотография. Приглядевшись, Женя понимает, что красивая девушка на ней — это бабушка в юности. И она не только красива, но и ухожена — причёска и макияж, которых Женя ни разу не видела у бабушки. Интересно, почему же кулон оказался на чердаке? Случайно, потому что о нём забыли, или специально, потому что бабушка не хочет вспоминать, какой была когда-то давно?

Казалось бы просто украшение вызывает в Жене всё больше интереса. Она повторяет себе, что нужно будет вернуть кулон назад, но понимает, что расстаться с ним будет сложно. С ним она могла бы придумать себе десятки занятий. Например, могла бы носить его, представляя, что она принцесса, запертая в башне, а этот кулон предназначен для верного вассала, которому она подарит украшение при первой же возможности.

В комнате Женя сразу выгребает на кровать всю одежду, что взяла с собой. Добавляет к ней и наряды, еще с прошлого лета оставленные Тоней. Приносит вещи бабушки и мамы, которые хранились в коробках на чердаке. И весь день Женя проводит за тем, что меняет один образ за другим. Но что бы она не надевала,главная деталь — кулон.

Вечером, уже будучи совершенно обессиленной, Женя валится на кровать прямо поверх горы из одежды. Обещает себе, что это всего на пару минут. Последнее, что помнит, как вертит кулон в пальцах. Она давно так не веселилась, представляя себя в образе разных героинь. Она даже роль бабушки-девушки на себя примерила!

Просыпается Женя от шума внизу. Бабушка вернулась и что-то готовит. Мысли сразу возвращаются к кулону, но его на шее нет! Она точно помнит, что засыпала с ним. Поиски среди одежды бесполезны — он явно исчез с чей-то помощью.

Женя удивляется, почему не вспомнила об этом раньше — ведь в то лето она несколько раз пыталась найти кулон. Пару раз ей даже удалось снова попасть на чердак, но поиски не увенчались успехом. Женя подозревала, что кулон с неё сняла бабушка, пока она спала, но та ни словом, ни делом ни разу не показала, что сделала это. И постепенно Женя успокоилась, а со временем и вовсе забыла об этом случае.

— Они были точно знакомы, — вслух произносит она.

Глеб кивает, сразу понимая, о ком она говорит.

Они останавливаются у небольшого кафе с ещё открытой летней верандой. Глеб не спешит выходить из машины. Женя ловит на себе его задумчивый взгляд, словно он пытается решиться на разговор. Но вместо этого он лишь шумно выдыхает и открывает дверь машины.

У входа в кафе их встречает официант.

— Внутри или на летней веранде?

Глеб оборачивается к Жене, но она не успевает ответить. Словно прочитав её мысли, он бросает официанту:

— На летней.

— Но я же ничего не сказала, — удивлённо произносит она.

— Мне это и не нужно. — Глеб заправляет выбившуюся прядь за ухо, попутно выводя на скуле линии.

Но быстро убирает руку в карман, бросив на неё извиняющийся взгляд. Женя прикусывает губу, чтобы не улыбнуться — приятно, что он понял её, что не отмахнулся от её сомнений.

— Так что ты знаешь о наших бабушках? — спрашивает она, как только они устраиваются на плетённых стульях.

— Всё. Буквально всё

Глава 24

На лице Жени недоумение быстро сменяется завистью, потому что Глеб знает всё, тогда как она ровно до этого дня не знала ничего. Стоило ли ему вообще всё это начинать? Стоит ли продолжать лезть в жизнь двух людей, один из которых не желает ничего менять? И как история бабушек повлияет на них с Глебом? У Жени нет ответов на эти вопросы. Она опускает взгляд на меню, но не видит строчек, погружённая в беспокойные мысли.

Глеб касается её ладони, легко поглаживая кожу. Женя, оторвавшись от бессмысленного созерцания меню, улыбается ему, понимая, что так он хочет поддержать её. Но разве может он подарить ей спокойствие, когда в душе раздрай. Потому она сама сжимает его пальцы, зная, что так ему станет легче.

Они сидят, не расцепляя рук, пока к ним не подходит официант.

— Вы что-нибудь выбрали?

Доброжелательная улыбка официанта почему-то отзывается в Жене острой болью. Может, только сейчас по-настоящему сказывается весь пережитый за последние дни стресс. Она пытается совладать с эмоциями, но в уголках глаз всё равно собираются слёзы.

— Дайте нам пять минут, — просит Глеб, чуть ли не оттолкнув официанта в строну. Затем встаёт перед Женей на колени. — Послушай, всё хорошо.

— Да ничего хорошего, Глеб! — Женя стирает непрошеные слёзы. — Я всю жизнь считала, что единственный человек, которого я понимала и который понимал меня — бабушка. А сейчас узнаю, что это не так, что я, может… Вообще ничего о ней и не знаю!

Женя всхлипывает, наклонив голову к Глебу. Крупные капли падают ему на плечо, на колени и обувь.

— Ты знаешь, главное, какая она для тебя, что связывало именно вас, что вы делали друг для друга. Разве этого мало? — Голос Глеба звучит немного растерянно. Он легко подбирает слова, но видимо нечасто ему приходилось успокаивать плачущих девушек. — Какая разница, что было в её жизни до появления тебя и твоих родителей? Люди меняются множество раз за жизнь, взрослеют, ошибаются, падают и снова поднимаются. То, какой она была в твоём возрасте, и то, какая она сейчас — это разные люди.

— Конечно, я это понимаю, но всё равно мне обидно, что она скрывала от меня правду. Я же ей верила!..

Женя прижимается к Глебу, дрожа, но стараясь собраться с силами и успокоиться.

— Она не