Строптивая истинная в Академии Драконов - Александра Берг

— Ты почему не на занятиях? — прозвучал за спиной строгий голос.

Этот вопрос словно обухом ударил меня по голове. Обернувшись, я увидела именно того, кого так стремилась избежать.

Должно быть, местные боги решили устроить себе представление за мой счёт. Или карма, наконец, настигла меня за все мелкие прегрешения, накопившиеся за прошлую жизнь.

Эйден стоял, небрежно прислонившись к стене возле окна. Солнечный свет очерчивал его профиль, подчёркивая безупречные черты лица и уверенную осанку. Идеален, как всегда — каждый волосок на месте, ни единой складки на безукоризненной форме студента боевого факультета.

— И о чём ты разговаривала с Ларсом?

Второй вопрос прозвучал настолько жёстко, словно Эйден был не бывшим женихом, а нынешним. Эдаким ревнивым собственником, готовым наброситься на любого, кто посмеет взглянуть в мою сторону.

И вообще, он что, следил за мной?

— Тебе-то какая разница? Ты не мой преподаватель!

Эйден отлип от стены.

— Если уж в тебе проснулась сила, и тебя приняли в лучшую академию королевства, на твоём месте я бы уделял всё своё время занятиям, а не шатаниям по коридорам.

Ух-х-х, какой строгий!

— Не беспокойся, занятиям я уделяю достаточно времени, — парировала я.

Эйден повёл бровью.

— Что ты тогда делаешь в восточном крыле, когда у вашего курса тренировка на полигоне?

— Меня выгнали с занятий…

И зачем призналась? Теперь я действительно выгляжу как полная неудачница.

— Выгнал? — Эйден скрестил руки на груди. — И за что же?

Я прикусила губу. Сказать или не стоит? Пожалуй, не стоит. Я и так много говорю, даже слишком.

— Просто недоразумение, — пробормотала я.

— Недоразумение? Морана сложно вывести из себя. Должно быть, ты постаралась.

Я почувствовала, как щёки вспыхнули от гнева и стыда одновременно.

Он что, допрашивает меня? По какому праву?

— Не помню, чтобы назначала тебя своим куратором, — огрызнулась я.

— А Ларс? — вдруг спросил Эйден, возвращаясь к предыдущей теме. — Что он от тебя хотел?

Его голос звучал почти равнодушно, но я заметила, как напряглись мышцы на его шее.

— Пригласил на Зимний бал. Мы теперь встречаемся. А потом, думаю, поженимся и нарожаем пятерых детей. Ты же не против?

Лицо Эйдена окаменело, взгляд стал острым как лезвие.

— Это неудачная шутка, Ройс.

— А может это не шутка? Ларс и правда пригласил меня на бал!

Эйден шагнул ко мне так внезапно, что я инстинктивно отступила назад, пока не почувствовала спиной холодную стену. Он навис надо мной, положив ладонь на стену рядом с моей головой. От него пахло морозной свежестью и чем-то горьковатым, похожим на запах сосновой смолы.

— Ларс Анселл — не тот человек, с которым тебе стоит иметь дело, — процедил Эйден, сверля меня взглядом.

— Поверь, я смогу за себя постоять, — я небрежно откинула прядь волос. — Я уже большая девочка, сама завязываю шнурки и вообще…

— Что на тебя нашло?

Взмах — Эйден ударяет стену ладонью, и на моей голове тонкой пылью оседает штукатурка.

— Я тебя не узна́ю! — продолжил он. — Раньше ты и двух слов связать не могла. Что-то вечно мямлила, краснела от малейшего взгляда. Была настолько наивной, что мне тошно было смотреть! А сейчас...

Эйден выдохнул, словно выпуская остатки ярости, и отступил на шаг. Его плечи опустились, а во взгляде промелькнуло что-то, похожее на растерянность.

— Не знаю, что меня выводит из себя больше, — произнёс парен, проведя рукой по безупречно уложенным волосам. — То какой ты была раньше или то, какой стала.

— А знаешь, что МЕНЯ выводит из себя?

Я резко вобрала в лёгкие столько воздуха, что грудная клетка едва не взорвалась.

Сейчас… Прямо сейчас я выскажу этому самодовольному мерзавцу абсолютно всё, что накопилось внутри — каждую ядовитую мысль, каждую каплю презрения. И плевать на последствия! Пусть, наконец, узнает, кто он такой на самом деле.

— Твоё лицемерие и эгоизм! То, что ты бросил меня на похоронах моего отца! Когда мне нужна была поддержка, ты лишь холодно посмеялся. Думаю, хотел увидеть мою растерянность, боль, унижение?! А что последовало потом...

Я горько усмехнулась и скрестила руки на груди — жалкая попытка создать барьер между нами.

Перед глазами с мучительной ясностью возникла немая сцена того первого дня. Надменное лицо Эйдена, изогнутая в презрительной усмешке бровь, холодный блеск глаз, смотрящих сквозь меня. Ему было наплевать на меня и мои чувства. Я была пустым местом, недостойным даже крохи сочувствия.

Я вдруг подумала об Эллин, о её слепой любви. Как бы она отреагировала на случившееся?

Смерть отца, предательство любимого человека, пренебрежительное отношение мачехи и сводной сестры. Бедная девушка не выдержала бы подобного удара судьбы — слишком хрупкой была её душа для такой жестокости мира.

Её жизнь, скорее всего, оборвалась бы в стенах Хоупдейла. Холодные коридоры, равнодушные взгляды санитаров, безжизненная комната с единственной железной кроватью и унизительным ведром вместо всех удобств. Место, где человек растворяется в запахе лекарств и отчаяния.

В этот момент меня пронзила острая боль — будто неосязаемая частица души Эллин всё ещё теплилась внутри меня. Я ощутила всю глубину её боли. Страх, одиночество и безысходность накрыли меня волной такой силы, что на глаза навернулись слёзы. Эта связь сейчас была реальнее всего, что окружало меня в данный момент.

— А что последовало потом... — я шмыгнула носом и попыталась смахнуть слёзы рукавом, но они продолжали катиться по щекам, горячие и непослушные. — Благодаря тем мерзостям, что напечатали в газетах, Ларс Ансел считает меня легкодоступной. Нравится тебе это? Доставляет удовольствие марать репутацию бывшей невесты своими грязными сплетнями?

— Я... я не понимаю, о чём ты говоришь, — потерянно отозвался Эйден.

Он “не понимает”? Ага, как же!

22

— Не верю ни единому твоему слову! — воскликнула я, сжимая кулаки. — Ты сделал это специально, потому что я уязвила твою гордость! Что, скажешь, нет?!

Эйден молчал. Он смотрел куда-то вдаль, словно пытаясь вспомнить, что же такого приказал напечатать в «Вестнике Арлена».

— Всего хорошего! — бросила я и, круто развернувшись, устремилась прочь по коридору.

Я шла быстро, почти бежала, всё ещё пытаясь унять подступающие слёзы. Восточное крыло осталось далеко позади, но я упрямо продолжала путь,