Саймон - Анна Есина

С той поры они стали встречаться в заброшенной башне старинного острога, где рассветные лучи окрашивали стены в алые тона. Он рассказывал ей о небесной гармонии, о песнях ангелов и сиянии звёзд, а она — о тайнах преисподней, о древних заклинаниях и силе тьмы. Их встречи были краткими, но насыщенными: они говорили шёпотом, боясь быть услышанными.

Постепенно между ними возникала особенная связь — тонкая, как паутинка, но прочная, как сталь. В его присутствии Дана чувствовала, как её демоническая сущность меркнет, уступая место чему-то новому, неизведанному. А Самсон, находясь рядом с ней, понимал, что тьма не всегда означает зло, а свет — добро. Их чувства росли с каждым днём, преодолевая все преграды, становясь всё более реальными, всё более глубокими, всё более опасными для обоих.

Стражи света и тьмы начали замечать необычные явления в Иркутске: в полнолуние над острогом разливалось странное сияние, а в воздухе витал аромат запретной любви. Слухи о необычном враче начали тревожить небесную канцелярию, а исчезновение демонессы из преисподней не осталось незамеченным.

Однажды ночью, когда они говорили о будущем в своей башне, Дана почувствовала, как её крылья, скрытые под человеческим обликом, начали пульсировать от тревоги. Самсон заметил, как в его ладонях, обнимающих её, пробежала искра тёмной энергии. Они поняли — их тайна вот-вот будет раскрыта.

В ту ночь они решили бежать. Но было слишком поздно. Небесное войско окружило башню. Верховный архангел лично явился, чтобы покарать отступника. Крылатые воины в сияющих доспехах появились в окнах, готовые схватить нарушителя.

— Ты предал свой народ, Самсон! — прогремел голос архангела, от которого задрожали стены башни.

Стражи света обездвижили ангела в мгновение ока.

Его крылья, некогда величественные и сияющие, теперь напоминали угасающие звёзды. Их ослепительный свет мерк с каждой секундой, словно кто-то невидимый медленно гасил одну за другой тысячи крошечных звёзд. Перья, недавно лёгкие и невесомые, теперь казались тяжёлыми и безжизненными.

Сначала потускнело левое крыло. Его сияние поблекло, будто солнце скрылось за горизонтом, и одно перо медленно, словно не желая покидать своего хозяина, скользнуло вниз. За ним последовало второе, третье… Каждое опавшее перо оставляло на земле тускнеющий след, похожий на метеоритный шлейф.

Самсон чувствовал, как сила покидает тело. Это было похоже на то, как если бы кто-то высасывал жизнь через невидимые каналы, соединяющие крылья с его сущностью. Мышцы ослабевали, а в голове кружилась пустота. Благодать, наполнявшая его существо, утекала сквозь пальцы, как песок в песочных часах.

Стражи света стояли вокруг с бесстрастными лицами. Они знали, что делают, но даже их закалённые души содрогались при виде этой сцены. Перья продолжали опадать — одно за другим, пока каменный пол башни не покрылся ковром из потускневших перьев. Каждое падение сопровождалось едва слышным звоном, похожим на звук разбивающихся надежд.

Самсон больше не мог сопротивляться. Его тело обмякло, а сознание начало погружаться во тьму. Последняя искра света покинула крылья, и ангел остался лежать беззащитный и опустошённый, лишённый своей божественной сущности.

Дана закричала, пытаясь броситься к нему, но невидимые цепи держали её крепче стали. Глаза наполнились слезами, а сердце разрывалось от боли. Она видела, как её любимый превращается в обычного смертного, лишённого своего предназначения.

— Нет! — в отчаянии кричала она. — Пожалуйста, не делайте этого!

Но архангел был непреклонен.

— Теперь ты человек, — произнёс он ледяным голосом, глядя на бывшего ангела. — Твоя любовь стоила тебе всего.

Самсон не сопротивлялся. В его глазах читалась только любовь и решимость. Он посмотрел на Дану, и в этом взгляде было больше силы, чем во всех небесных легионах.

Дана была готова принять любое наказание, но небесные стражи пощадили её, решив, что её роль в этой истории была второстепенной.

Теперь они были вынуждены скрываться в мире людей. Самсон, некогда великий целитель, стал обычным смертным, лишённым своих божественных способностей. Его крылья и благодать стали жертвой любви, но он не жалел об этом, потому что рядом была она — его Дана, единственная, ради которой он был готов отдать всё.

***

С наступлением осени Дана всё чаще уединялась, её взгляд становился отстранённым, а улыбка — холодной. Самсон, теперь простой смертный лекарь, не замечал перемен, погружённый в работу и заботу о больных. Он верил, что их любовь стала крепче, что они наконец-то могут быть вместе.

Но однажды, в первый день января, когда он вернулся домой после тяжёлого дежурства, его встретила лишь пустота. На столе лежала записка, написанная её изящным почерком:

«Прощай, мой ангел. Я оставила тебе «подарок».

В тот же вечер к его порогу принесли корзину, укрытую тёплым одеялом. Внутри лежали двое младенцев — мальчик и девочка. К ним прилагалась записка:

«Паршивые отродья. Ты можешь воспитывать этих полукровок, но они не достойны наследия своей матери».

Старшая девочка, Кира, с первых дней поражала всех своей неземной красотой. Её глаза светились необычным светом, а движения были плавными, словно она до сих пор помнила небесные танцы. Но вместе с тем в ней жили странные способности — она могла чувствовать чужую боль и пыталась исцелять её прикосновением, пусть и не так, как это делал её отец.

Мальчик, Саймон, оказался совсем другим. Он сызмальства любил кровь и кусал всех, кто имел неосторожность брать его на руки. Его клыки удлинялись с каждым месяцем, а сила росла не по дням, а по часам.

Самсон принял детей как своё самое драгоценное сокровище. Он понимал, что они особенные, что в них течёт кровь двух миров. Он учил их любить, несмотря на происхождение, быть добрыми, несмотря на тёмные стороны их природы.

Первого января 1841 года началась новая глава в жизни бывшего ангела. Теперь его целью стало не только исцеление тел, но и воспитание душ своих необычных детей, как доказательство того, что даже в самых тёмных созданиях может жить свет.

А Дана… Она исчезла в недрах преисподней, презираемая даже своими собратьями за то, что породила «нечистых». Её гордость была уязвлена, а амбиции разбиты о скалы реальности. Но Самсон не жалел о своём выборе. Он нашёл новый смысл в жизни — в глазах своих детей, в их улыбках, в их стремлении быть лучше, чем их мать.

В один из весенних дней 1843 года в дверь дома Самсона постучали. На пороге стояли двое величественных незнакомцев — статная женщина с золотистыми волосами и седовласый мужчина с глазами цвета ясного неба. Их присутствие наполнило комнату