Моё пушистое величество 2 - Алиса Чернышова

подлинно разнообразным, если ты — ментальный маг. Во что мы поиграем в следующий раз? Мне понравилась та эротическая пьесса о паре магов-врагов, которые проснулись в темнице, и единственным путём наружу был обмен энергией…

— Это фактически то, что случилось с нами в том Храме.

— Ну нет! Недостаточно надрыва, вражды и драмы!

— Даже не думай.

— Брось! Тебе понравится.

— Ненавижу тебя.

— Вот видишь! И память стирать не надо!

**

..Да, я знаю, о чём говорю.

— Если ты разбираешься в безумии, как утверждаешь, то ты знаешь, что у каждого в голове есть тёмные места, — отметил я. — Желания, продиктованные травмами; образы, впитанные нами в юности и отразившиеся фантазиями; тени родителей и воспитателей. Зачастую это всё преображается в мимолётные желания, которые мы даже на самом деле не хотим исполнять; не всерьёз. Не на самом деле. И вот тут иллюзорные миры, в том числе книжные, могут помочь. Равно как и пьесы, и сны, и ментальные игры… Какой мир на что горазд.

Орди медленно покачал головой.

— Но кому захочется погружаться в иллюзию, полную насилия? Почему кто-то может этого желать? Это не имеет смысла.

— Разные причины. Некоторые не понимают на практике, о чём в принципе идёт речь, и для них это просто придаёт истории остроты; другие слишком хорошо понимают, о чём идёт речь, но слишком привыкли к этому дома или в окружающем мире… И ещё много всяких “или”. И, если у человека есть возможность поиграть в это, не калеча себя и других, пережить эту фантазию, потерять контроль, на самом деле его не теряя…

— Потерять контроль? Но… зачем?!

И — бедный ребёнок.

Для него, того, кто точно знает, что такое насилие и потеря контроля, концепция того, что кто-то может этого желать, явно диковинна.

— Чтобы отпустить себя. Чтобы не испытывать стыда. Чтобы не принимать решений. Чтобы пополнить объём недостающих эмоций… Много причин.

— Вот, — сказала Ван-Ван, — Снежечка умный!

— Я такой, — хмыкнул я. — Я сам лишал себя памяти, чтобы испытать подобное… Но тут ключ всегда в безопасности и добровольности. Игра в насилие отличается от настоящего насилия, как небо и земля. Так и тут; поверь, ни одна из читательниц этой книги на самом деле не хотела бы оказаться на месте главное героини… Ну, может быть, первые десять минут, и то не факт.

— Ну не знаю… — заметила Ван-Ван.

— ..Думаешь, тебе бы понравилось, если бы тебя продали? Не от чего-то подобного ли ты сбежала однажды?

Она моргнула на меня так изумлённо, как будто параллель никогда не приходила ей в голову. Что даже немного забавно, потому что, совершенно очевидно, её вкусы — прямое отражение родительского воспитания. Её очевидный страх перед близостью (“я ненавижу добрых людей”), её представления о себе самой, как о вещи, восприятие своего тела как потенциального инструмента, привычка считать насилие и ограничения проявлением любви… Да, я вполне вижу, как мог сформироваться именно такой паттерн. Он более чем имеет смысл.

Мой вопрос между тем явно застал её врасплох.

— ..Но героиню ведь купил прекрасный маг, — заметила она, — они полюбили друг друга!

— Отлично, — хмыкнул я. — Представь, что тебя купил какой-нибудь красивый маг, в которого ты влюблена.

Гэвин тот же, да.

Конечно, в реальности я содрал бы с малолетнего идиота кожу, посмей он так унизить мою ученицу.

Нет уж, если моя Ван-Ван будет кому-то принадлежать, то только после классического обмена дарами и исключительно с моего благословения. И её потенциальный жених будет точно знать, что я с ним сделаю, если он сделает шаг не туда в их отношениях, об этом я тоже позабочусь и объясню максимально доходчиво…

Но мы говорим о гипотетическом.

На лице Ван-Ван появилось весьма конфликтное выражение. То есть, слава Бездне, она явно осознавала, что не хотела бы, чтобы её продали Гэвину. При этом, сама идея явно вызвала в голове несколько фантазий, которые были весьма хороши… Пока оставались фантазиями, конечно.

И это явно вывод, к которому она сама пришла.

— Нет, Снеж. Мне нравится о таком читать, и, быть может, мне хотелось бы… ну, как ты говоришь — в это поиграть… Но мне правда не хотелось бы, чтобы меня кто-то покупал. Всерьёз, я имею в виду. Это… ужасно, если честно.

Ну вот, разве не прогресс?

— Но, Снежечка, неужели в такое действительно можно играть, стирая себе память?

— Стирая память, создавая субличности… Перед профессиональными менталистами и магами высших путей в этом смысле открыто очень много дорог. Некоторые специально запирают свою память, чтобы прожить целую человеческую жизнь… Иногда текущая личность может становиться грузом, от которого очень хочется отдохнуть.

— Маленькое, контролируемое безумие, — пробормотал Орди. — Это… достойно внимания. Я не смотрел на это с такой стороны.

— Контролируемо-неконтролируемое, — отметил я. — Отдать контроль, чтобы обрести контроль. Звучит как парадокс, но очень даже работает. Возможно, правда, только с тем, кому готов довериться…

Я люблю своих жён в форме и без формы, с верёвками и без верёвок (и вообще не важно, кто кого связывает). Но ментальные игры я всегда мог разделить только с леди Шийни. Это была особая форма связи…

Потому, возможно, мне настолько тяжело принять её невмешательство в ситуацию с Крысиным Королём.

Даже если умом я вполне могу понять причины.

— Маленькое безумие, — хихикнула Ван-Ван. — Разве это не хорошее определение для любви?

Мы удивлённо посмотрели на неё. Она пожала плечами.

— Просто… разве не кажется чужая любовь со стороны почти всегда странной и раздражающей, может быть? Как маленький мирок, не существующий для других. Только для тех, кто влюблён.

И… она права, да.

21

*

— Я выполняю свою часть сделки, — сказал Орди, как только за нами закрылась дверь. — Тебе стоит тоже выполнить свою.

Я напросился проводить монстрика “чтобы он не заблудился в общежитии и чтобы соблюсти приличия”.

Ван-Ван посмотрела на меня, как на ворчливого дедушку, утверждающего, что приличные девы надевают красный только на свадьбу. Но, надо отдать ей должное, она не пыталась дать мне лекарства от старческой забывчивости.

Малые милости.

— Согласен, — вздохнул я. — Приходи ко мне в сон, и мы начнём тренировки.

Орди приподнял брови:

— К тебе в сон?..

— Ты же навещал Ван-Ван. Я чем