Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Стучусь. На той сторòне просторной лестничной площадки, в другой квартире, подошли к дверному глазку. Бдят.

Через мгновение дверь мне открыл третий из тех, кто находился в пятой квартире. Неприметный высокий альфа с незапоминающимся лицом молча пропустил меня внутрь. Неискусник. Это хорошо.

Прохожу в большую гостиную, в окнах видна кирпичная стена дворового колодца:

— Добрый вечер, господа…

— А-а, оме Ульрих, а мы вас заждались, — навстречу мне поднимается из кресла Адольф, — проходите, присаживайтесь, — Адольф само радушие, вот только его глаза холодно и расчётливо оглядывают мою фигуру, задержавшись на лице и волосах.

— Позвольте представить вас, господин посол его величества короля Тилории в вольном городе Лирнессе барòн Эммерих фон Краутхайм, — изящным жестом Адольф показал на вставшего мне навстречу альфу, на глаз, слегка за сорок.

Высокого, с меня ростом, круглолицего, полноватого, в синем жилете с причудливой золотой вышивкой, сапфировыми, в цвет жилета, перстнями на руках и сапфировой же заколкой в галстуке-жабо.

Посол слегка наклонил голову, приветствуя меня и пристально изучая бледно-голубыми глазами.

— Прошу вас, оме, — он указал на кресло, стоявшее возле невысокого столика с расставленными на нём вазами с фруктами и парой бутылок вина.

Я снял плащ (при этом Адольф кинулся мне помочь, но не успел), оказавшись в охотничьем костюме, чем вызвал удивление присутствующих, закинул его на спинку выбранного кресла, стоявшего спинкой к стене и сел.

Адольф разлил вино по бокалам:

— Оме, прошу вас, попробуйте — это прекрасное вино нашей с вами родины, его осталось немного, — он состроил постную рожу.

Ну, что ж, давай. Протягиваю руку и будто невзначай касаюсь его пальцев…

Вино пить нельзя!

Ну, что ж… Получи, фашист, гранату…

А оме неплох, неплох. Фон Краутхайм встал навстречу вошедшему высокому светловолосому омеге в тёмных синих очках, почти на пол лица, в длинном чёрном плаще. Роскошные ухоженные волосы уложенные в замысловатую причёску. Чистая белая матовая кожа лица светилась. Точёный подбородок. Аристократические манеры. Н-да. У мудака герцога был вкус. Да и омеги из дома Лоос-Корсварм всегда славились своей красотой. Даже жалко его. А вроде высоковат он? Нет? По описанию ниже должен быть. Да и волосы потемнее. Но, с другой сторòны, он на алтаре Силы был. Назвался этим именем и Сила подтвердила… Мы ему предложим сотрудничество. Хотелось бы, чтобы согласился добровольно. А не то… В квартире напротив ждут четверо. Бить нельзя ни в коем случае, а вот пустить по кругу… Впрочем, это и так придётся сделать. Даже если и сам пойдёт нам навстречу. А вот ручку для поцелуя не подал. Не уважает? Ну, мы это поправим. Поправим. Омега должен бояться своего хозяина. Бояться и уважать. Поэтому я буду первым. Потом Адольф. Потом остальные… Покричит. Поплачет. Но это ничего… Ничего… Беременности бояться не следует — вдовые омеги фертильными не бывают. Сбежать из города он не сможет. Некуда ему бежать. Да и наши люди присмотрят… А детишки его — это хороший крючочек. Хороший. Сейчас вот выпьет, расслабится и побеседуем…

А… а… а…

Оме Ульрих, только что сидевший в кресле перед послом, распрямился, расправил расширившиеся на глазах плечи и вдруг лицо его стало меняться. Поплыло, расширяясь в сторòны, начала вытягиваться морда и на глазах альф, застывших от дикого, первобытного ужаса, когда руки и ноги просто отказывают, а глаза даже нет сил закрыть, прекрасное лицо оме превратилось в огромную, покрытую густой серой шерстью лобастую волчью морду. Волк оскалил пасть с острейшими белоснежными клыками, на две ладони вывалил розовый закруглённый на кончике язык, дёрнул острыми ушами и пристально посмотрел на посла Тилории жёлтыми сияющими глазами с чёрными точками зрачков.

— «Р-расказывай», — пророкотало в голове фон Краутхайма пробирающим до костей гулом и он, не в силах двинуться (ещё бы! Я держал всех троих телекинезом!) начал, захлёбываясь от ужаса, глотая слова, бессистемно вываливать демону всё, что знал, слышал от кого-то, думал и чувствовал.

Н-да. Без эффектов не могу. Я сидел в шаге от посла и, скривив губы, слушал то, что он мне говорил. Сила Великая! Какая гадость! Ну, сука, Средневековье здесь. Ну, другого ожидать, вроде как и не приходится. Но, блядь! Эти уроды планировали завербовать меня, шантажируя детьми, которых видел Адольф. Сегодня я должен был, по их планам, удовлетворить всех присутствующих на этаже, а потом меня, сломанного и рыдающего, Адольф должен был вернуть обратно. У меня должен был появиться хозяин. В дальнейшем планировалось моё использование в качестве любовника для кого-то из членов городского Совета. По их планам, я должен был вращаться в здешнем свете, кружить головы альфам, прыгать из постели в постель и собирать информацию для посла. Мата Хари Тилорийского разлива.

Выслушав потеющего, запинающегося и заливающегося слезами посла, я посидел, переваривая сказанное. Н-да-а… Весело… Ладно, продолжим наши занятия… Всем спать!

Фон Краутхайм, Адольф и альфа непосредственного прикрытия заснули под моим воздействием. Альфа, при этом брякнулся на пол, почти сорвав портьеру за которой стоял, ожидая сигнала от начальников. Машка, презрительно дёрнув хвостом, брезгливо понюхала лицо упавшего.

Так, теперь четверо из квартиры напротив. Телепорт на площадку, сбоку от входной двери соседней квартиры — это чтобы меня из глазка не было видно. Один постоянно смотрит в глазок, очевидно, ждёт сигнала, трое в комнате, сидят наготове.

Так-так-так. Тихо-тихо… родной, не надо громко падать. Ты стоишь и смотришь (на самом деле спишь). Во-от. Я, придерживая альфу от падения, осторожно приоткрыл дверь в квартиру. Зашёл, положил спящего на пол и по стеночке пробрался по коридору. Сидят. Ждут. Едва слышно о чём-то переговариваются. Кто-то из них рассказывает, как ходил в один из борделей Лирнесса. Остальные слушают, негромко похохатывая. Я врываюсь в комнату и троица альф застывает в креслах, заснув на полуслове. Выхожу.

Так, Машенька, давай на улицу. Проверь, нет ли наружного наблюдения, а я пройдусь по первому этажу.

Всё. Дом спит. На улице стемнело. Машка никого не нашла — видимо никого и не было.

Всего силовиков набралось тринадцать. Это почти всё, что есть в посольстве. Там осталось трое, один из них искусник. Повезло. Видимо, до посла не дошли сведения, что я искусник, хотя и на доме висит значок и на алтаре Силы я не скрывался. Но… может быть, догадался я, они посчитали, что значок искусника на доме относится к Венику и Сиджи с Ютом? А доступа к Вольфраму и медкарте у них нет. А… нет, искуснику в Синем крейсе, проводившему обряд на