Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

алтаре Силы я говорил, что являюсь искусником, он ещё мне советовал в Корпус целителей вступить. Но, видимо, послал он их подальше с их подкатами. Или, зная, что соврать ему не получится, они к нему и не совались.

Точно, не ходили — я дотрòнулся до головы посла и ещё раз просканировал информацию, которой он так охотно со мной делился.

Так, надо лишить посольство боевиков. На будущее. Телекинезом стащив всех пятерых, находившихся на втором этаже альф, в квартиру напротив, там, где сидели те трое в креслах, я уложил их звёздочкой на полу, голова к голове и начал программировать поведение. Сейчас они все проснутся, не теряя времени, прямо в темноте, пойдут в порт и все вместе наймутся на первый же корабль, уходящий в какой-нибудь дальний рейс, а завтра к вечеру — это, чтобы точно быть подальше от Лирнесса они все, изрезав себе кожу (надо крови побольше) выпрыгнут за борт в открытом море. В тропических морях полно акул (ну, или их здешних аналогов), так, что адиос мучачос! И не жалко их мне нисколько. Учитывая то, что они должны были сделать со мной.

Аналогичную операцию я провёл и над теми охранниками, что были в квартире на первом этаже. Всё, ребятушки, вперёд. Семь, как говорится, футов, вам под килем. Быстро! Быстро! Быстро!

Ошалелые альфы, не осознавая себя до конца, выскочили из дома и быстрым шагом, ориентируясь по фонарям, горящим на улице, почапали в сторòну порта.

Так, теперь вы, сладкая парочка. О! Точно! Сладкая парочка. Её из вас и сделаем.

Но сначала…

Не прячьте ваши денежки по банкам и углам… Несите ваши денежки… Несите, конечно, же мне. А кому ещё? Я, как бедный человек, обременённый многочисленным семейством, просто не могу отказаться от посильной помощи состоятельных господ. Тем более, если господа эти, настойчиво её предлагают.

Обчистив карманы Адольфа и посла, я разбогател на сорок два гульдена. Негусто. Ещё порядка двадцати талеров мне принесут заначки того и другого, сведения о которых я выудил из спящих тушек несостоявшихся вербовщиков агента влияния, т. е. меня.

А теперь вещь посерьёзнее. Растолкав посла, который, увидев меня, начал глупо, пуская слюни улыбаться:

— Оме-е-е…

Я заставил фон Краутхайма выписать своей собственной рукой вексель на предъявителя на получение в банке со счетов посольства шестидесяти талеров. Их там всего-то и было семьдесят пять. Ну, вот шестьдесят мои, а вам господа и пятнадцати хватит. С голоду не сдохнете, а остальное — не моё дело. Вексель был заверен личной печатью посла — одним из перстней.

Теперь ещё одно.

Я. Обо мне они должны забыть. Но забыть не до конца. Иначе это вызовет подозрения. Поэтому забывчивость должна быть частичной. Мол, есть такой оме в Лирнессе, но нам он неинтересен, он подданный другого государства. А операция, что проводилась на конспиративной квартире с прикрытием из тринадцати силовиков это… это… Бля, что придумать-то?

Так. Чьи посольства тут ещё есть? Я снова притрòнулся к голове фон Краутхайма. Оспановское есть. Вот по нему и проводилась операция. Дескать, в посольстве Оспана есть агент Тилории, встреча с этим агентом и проводилась, а шестьдесят талеров — это плата агенту. Шито, конечно, белыми нитками, но подобная информация, внедрённая в голову менталистом, крутясь там, обрастает логическими связями. Реципиент находит ей оправдание, сам для себя обосновывая и додумывая нюансы и шероховатости. А потом я с этим мудаком ещё пересекусь где-нибудь и, если надо, скорректирую. Информация об Оспане нужна обоим — Адольф помощник посла и логично, если с ним и обсуждалась эта операция и он принимает в ней участие. Исчезновение сразу тринадцати силовиков пусть объясняют себе и их командиру-искуснику сами. Ну, задание какое-нибудь. За городом, например.

Да. Ещё. Напоследок. Сладкая парочка. Телекинезом укладываю вновь усыплённого после написания векселя посла и его помощника, лицами друг к другу на широченной кровати в спальне. И продолжаю воздействие (странно, как-то легко всё проходит?). К утру эти голубки проснутся и, увидев друг друга — в это время в их мозгах произойдёт запечатление, воспылают неземной любовью. Нет, даже не любовью, а страстью! Сжигающей, всёпожирающей страстью! Так, чтоб даже кушать не могли! Так-то любовные отношения между альфами тут существовали. И были весьма распространены. Но не афишировались. Особенно в высшем обществе. Все, кому надо, всё знали, но политес должен быть соблюдён. У посла было аж целых три супруга-омеги, у его помощника двое. Ну, что ж, мальчики, терпите… Или друг с другом… Ваши альфы теперь на вас смотреть не будут…

И напоследок ещё прикол. Как с волками в долине Аранда. На щелчок пальцами и негромкое «фьють» сладкая парочка теперь будет неудержимо дристать, вплоть до полного обезвоживая, как при холере. Неостановимо радикальное очищение организма. Местные целители с этим не справятся — поражение неорганическое, а с психзаболеваниями тут работать не умеют.

Ну, всё, Машенька, я закончил.

Присел к кресло. Через открытую дверь смотрел на спящих. Вот какого им надо, а? Всем. Я, почему-то, всегда оказываюсь в центре всяких событий, в большинстве своём, негативных. Оме Ульрих постоянно кому-то нужен. Всем что-то требуется от оме. Вот и эти туда же. Будет ли когда-нибудь у меня спокойная жизнь, а, Сила Великая?

Задумался. Откуда-то пришёл ответ — нет и не надейся…

Охо-хо-хо… А устал я, устал сегодня…

Ладно. Домой нам надо. Да, Машенька?

Хлопнув ладонями по подлокотникам кресла, я встал. Шатнуло, повело в сторòну. Голова закружилась. Ого!

Сел обратно. Взгляд упал на вино и фрукты. Так-так. Ничего я тут не лапал? Пальчиков не оставил? Конечно, додуматься до папиллярных узоров тут не должны, но чем Великая Сила не шутит, пока демоны спят? Используя телекинез и левитацию быстренько, пробежался носовым платком посла по бутылке, бокалам, подлокотникам кресел, ручкам дверей во всех квартирах. Запулил телепортацией дорогую с вышитыми вензелями, бодоанского шёлка, тряпку подальше в море.

Посидел ещё и, почувствовав себя лучше, внимательно осмотрел пол на предмет высыпавшихся из причёски волос, ещё и кошку попросил обнюхать всё — её-то нос всяко чувствительнее моего и ей проще отыскать следы пребывания моего организма в этом доме. Но нет… ничего…

Аккуратно прикрыв все двери всех квартир на засовы изнутри, вышел из тёмного дома — свет нигде не горел — мне не нужно, а остальные маскировались.

Решил идти пешком — надо прогуляться, развеяться, так сказать. Машка взгромоздилась мне на плечо и, балансируя хвостом, сидела, балдея от того, что не надо идти самой. Плащ, я, не одевая,