Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

Я в бессильной злобе трясла пальцем перед его красивым лицом.

— Я сама решу в каком виде и когда получить оплату за все, что вы тут натворили!

— Договорились, местра Рогова. Мой брат останется здесь, вопрос оплаты за его пребывание мы решим позже. Клятва рода!

— А вы…. вы…

— Тут мы все починим! — пообещал мне Странник, — А сейчас, извини, есть еще один важный вопрос.

И быстро, почти бегом направился к брату и его то ли другу, то ли сопернику.

По-хорошему, надо было выставить их вон, как я сначала и хотела, но… Но Страннику доступно гораздо больше магических возможностей, чем студентке-практикантке с ограничением использования искр. Ладно, раз обещали все починить, пусть чинят-красят-сколачивают, но я прослежу, чтобы даже зубочистки стояли, где положено и в том же количестве.

Я печально обходила место побоища, прикидывая, сколько всего придется восстанавливать. Осколки фарфоровой посуды на полу, обгоревшие останки мебели и частично подпаленный пол. Подняла пару не совсем пострадавших стульев, повесила обратно чудом уцелевшее полотенчико. Задернула занавески, но тут же об этом пожалела — на обеих ровно по середине красовались обгорелые дыры с черными подпалинами. Жаль занавесочки, красивые были. Летние такие, салатовые с цветочками.

— Сколько же тут теперь убираться! — подумала я вслух, только сейчас осознав масштабы произошедшего.

— Два часа! — простонал чей-то голос.

Я обернулась. В дверях стоял Йонас с бумажными пакетами в руках и обалдело разглядывал то, во что превратилась гостиная. Его правый глаз нервно подергивался, а челюсть отваливалась все сильнее.

— Два часа уборки и все коту под…

— Хвост? — осторожно уточнила я.

Йонас так глянул на меня, что мне вдруг захотелось резко свалить отсюда куда-нибудь подальше и надолго, желательно до вечера.

— Нет, госпожа ведьма, вам нужен мужчина в доме! — смог наконец он проговорить. Я так поняла, что Йонас долго подбирал нужные, а главное, вежливые слова, чтобы рассказать мне все, что он об этом думал.

— Зачем? — я не сразу поняла, на что он намекает. — Убираться после?

— Чтобы вы не разгромили последнее пристанище! — он развернулся и спустился с крыльца, — Я за братом. И ему понадобятся инструменты!

Глава 11

— Учишь вас, бездарей, учишь уму-разуму, а все без толку.

Старик Юрген Партанс пыхнул курительной трубкой и хмуро, с прищуром покосился на меня из-под седых кустистых бровей.

— И что мне теперь делать? — бессильно развела я руками. На ворчание деда внимание не стала обращать. Сколько знаю его — он всегда был таким.

Поначалу, когда я только приехала в Шайнвилль и вплотную занялась подагрой Партанса, старика возмущала моя криворукость и неумелость, а меня — его ворчливость и порой занудность. Но позже как-то слово за слово и мы с ним… не скажу, что сдружились, но в трудные минуты я прибегала к старику Партансу поболтать и поделиться наболевшим. Как сейчас, к примеру.

— Ничего, — он перевел взгляд на улицу и махнул рукой, приветствуя соседа, — Что ж теперь поделать-то? Живи как живешь. У вас, молодых, жизнь только начинается.

— Да уж, начинается…, — тяжко выдохнула я и оперлась локтями о колени, — Понять бы теперь, что именно начинается, а то жизнь — штука длинная, но что-то очень уж сложная.

— Привыкай, — в ответ Партанс повторно пыхнул трубкой. — У тебя, девонька, другого выхода уже нет.

Я проследила за белым ароматным дымком, струйкой поднимающимся наверх к резным ставням окна, и тяжело вздохнула.

Мы сидели на лавочке в небольшом палисаднике. Жена Партанса еще при жизни посадила перед домом несколько кустов с иссамилью, местным аналогом роз. Цвели они ежегодно и очень мелкими красными бутончиками, зато в таком количестве, что листья были видны только у самой земли. Вокруг кустов росли мелкой порослью белые ромашки и синие хлизы с бутонами-колокольчиками. Рядом с лавочкой был врыт в землю небольшой узорный столик. На нем старик Партанс разложил табак, огниво и коробку с курительными трубками. Одну сейчас как раз и раскуривал.

— Я ж Исельду ходила искать, — печально поделилась исходником проблемы, — Йонас прибежал поздно вечером, весь в слюнях-соплях воет, что пропала невеста.

— Ну пропала и что? — грозно рявкнул старик и я от неожиданности подпрыгнула на лавочке. — Он, в конце концов, мужик или нет? Вот и искал бы сам свою невесту. Нет, этот дурень к тебе потащился!

— Я же чародейка.

— Дура ты, а не чародейка, — без прикрас припечатал Партанс. — Надо было сразу к губернатору бежать и требовать организовать поиски, а ты сама полетела на кладбище. Вот теперь и расхлебывай!

Я задрала голову и оперлась спиной о стену дома. Старик Юрген прав. Как есть, дура.

— Ну хоть мужика себе нормального отхватила, — он снова затянулся, — и то хлеб.

Я досадливо поморщилась, но промолчала.

Эх, а какая хорошая погодка-то сегодня. День клонился к вечеру. В чистом лазурном небе запестрели белоснежные облачка, яркое солнышко грело уже не так жарко. Неподалеку двое котов затеяли свару и до меня доносились их боевые вопли. Соседские курицы заквохтали за забором, клюя рассыпанное хозяйкой зерно. Я же сидела и размышляла о том, в какой же паршивой ситуации оказалась. И трое высокородных ильфарийца были совершенно ни при чем.

Меня выдавали замуж!

Юрген Партанс сочувствующе посматривал на меня, но больше ничего не говорил, давая время осознать случившееся.

А я осознавала, да … и мне все больше и больше хотелось материться.

Из дома я все-таки позорно сбежала. Подловив момент, когда к калитке подходил Инвар с братом, подхватила свою прогулочную сумку с оберегами и снадобьями, улизнула через задний ход и дала деру. Мне не хотелось объясняться с кузнецом, что в моем доме делают столько незнакомых мужчин. Один — ладно, он его сам ночью притащил, но на остальных двух мы не договаривались.

Поэтому, садами и огородами я выбежала на центральную улицу и сходу решила проверить своих пациентов и постоянных покупателей. Авось к тому времени, как всех обойду, и Инвар уйдет, и мои злосчастные гости хоть немного, но отреставрируют руины. Или хотя бы мусор соберут.

Начала я с Партанса и его подагры. Как оказалось, старик уже был в курсе моих злоключений и первым