Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

Питер Лиррсон попросил проверить калитку забора и, пока я тщательно расплетала и снова сплетала охранные заклинания, распевал дифирамбы Инвару Верренсу.

Жаклин Янсон поймала меня у рынка и пожаловалась, что муж стал часто заседать в таверне. Поинтересовалась, нет ли способа привязать его к определенному месту. Мол, чтобы после работы он сразу шел домой, а не сворачивал в сторону “Трех корочек”. А то ведь опять напьется, трижды проклятый, и заснет где-то под забором. Эх, не повезло ей с мужем. Не то, что мне. Ведь всем известно, что Инвар почти не пьет, а если вдруг и случиться где на празднике, то он лишь пару глоточков сделает и больше не прикоснется к рюмке/стакану/бокалу/бутылке. И мужем он хорошим будет, заботливым, любящим, ответственным. Ведь всем известно, как старший Верренс самостоятельно брата воспитывал, когда родители умерли. И когда народятся детишки... а дай вам боги, госпожа Моргана, много ребятишек, ведь дети — это счастье, … Инвар будет отличным отцом. Ведь всем известно…

Я вежливо кивала и соглашалась, тщетно надеясь, что говорливую Жаклин перехватит кто-то из соседок. Перехватили. Меня. У ткацкой лавки подошла госпожа Линдгре, окруженная шумным выводком шести детей мал-мала меньше. Она очень громко, то ли пытаясь перекричать детский гомон, то ли стараясь оповестить весь базар, уточнила, когда мы с господином Верренсом планируем свадьбу, ей же надо пошить себе праздничное платье. Ведь то, что пошито на Праздник Урожая, не подойдет, нужно обязательно новое. Добрая она женщина, эта госпожа Линдгре. Благодаря ее воплю даже те, кто не знал о моей “счастливой помолвке” резко ею заинтересовались и вскоре весь рынок уже бурлил, обсуждая остренькую новость.

Вдова Бернс отличилась больше всех. Под предлогом “ах, у меня что-то шумит на чердаке, наверное опять домовой расшалился”, она затащила меня к себе в дом. Проверить я должна была, это моя обязанность как городской чародейки, поэтому отвертеться от приглашения не могла.

У нее было шумно, да. Шумели соседки и подружки в общем количестве семи человек, сидя за столом с самоваром, пирожными и большим свежеиспеченным тортом. Завидев меня, они подскочили и ринулись усаживать за стол, дабы в теплой и сладкой компании обсудить приготовления к свадьбе. Какое платье, какие чулки и туфли, подвязки и булавки, ленты и цветы — мне сначала выдали список наиболее подходящих торговцев и мастеров, где все это можно заказать. Но чуть позже, после очередной чашки чая с эклерами, видя мое недовольство расспросами и решив, что я просто молодая, неопытная и не понимаю своего счастья, они начали сами решать вопросы свадебной церемонии. На меня внимание перестали обращать, полностью уйдя в обсуждение моего будущего свадебного туалета. Я, стараясь не привлекать внимания “заботливых” соседок, потихоньку вылезла из-за стола и вышла на улицу.

Потом еще была госпожа Хольм и госпожа Ньюберг, господа Фельс и Викстрем, булочница и мельничиха, некстати оказавшаяся поблизости, продавщица в посудной лавке, куда я зашла за новыми тарелочками для бабули взамен разбитых ...

Спасение я нашла только на кладбище. Кому там расспрашивать о неожиданной помолвке и расписывать прелести семейной жизни? Вот и я так подумала. Спешно распрощавшись с очередным поздравителем, рванула к старому кладбищу проверить Хальтов раздел после бурной ночки.

А днем тут и правда красиво. Своеобразной такой, мрачной красотой старинных захоронений. Белый с розоватыми прожилками мрамор надгробий, заросшие травой и мелкими лиловыми цветочками могилы. Хальтов раздел змеился черной лентой и о том, что ночью здесь бушевал магический шторм, ничего не напоминало.

Вроде все было как обычно, никаких жутких существ поблизости не наблюдалось, подальности тоже, и я решила, что наконец-то можно расслабиться. Рядом росла березка и я уселась на бревнышко у ее корней. Расправила светлое платьице, распустила уставшие от прически волосы. Задумалась, пригорюнилась.Скорбная дева во всей красе.

Что делать с вынужденной помолвкой я не знала, в голову лезли мысли одна мрачней другой. Старик Партанс в одном прав — мне тут жить еще два года, а значит надо как-то принимать местные законы и обычаи. Как вернусь домой, надо будет обязательно вызвонить Ольгу Леонидовну и ей все рассказать. В конце концов, она мой куратор и должна решать возникающие проблемы с местным населением. Да и женщина она опытная, сумеет найти правильные слова, чтобы отменить эту проклятущую помолвку.

Хотя с Инваром я все-таки поговорю. Серьезно так поговорю, по взрослому. Потому что, даже если влюблен, такими способами о своих чувствах не заявляют.

Что интересно, ранее в местной практике подобных проблем не возникало. По крайней мере, мне об этом ничего не известно. Студент, который проходил практику в Шайнвилле до меня, отработал свои два года без особых нареканий и со стороны населения, и со стороны губернатора. Оно и ясно, парень был первопроходцем и на тот момент к магу в городе относились с подозрением. Лишь под конец его практики горожане наконец-то распробовали, что такое магия в домашнем исполнении, и начали заваливать парня заказами, но ему повезло, практика закончилась и он благополучно отбыл домой. А через год в Шайнвилль прибыла я и на меня свалилось все то, что свалилось.

А вот что делать с эльфами — понятия не имела. Пациент, которого мне так неудачно навязали, оказался королевских кровей, единственным и неповторимым наследничком импортного престола. Пусть его забирают свои и поскорее. Я не рискну и дальше заниматься местной гомеопатией с ильфарийцем такого уровня важности.

И плевать на то, что старший братец наоборот хочет держать его подальше от родной столицы. Мол, жизнь ему спасает, а то могут порешить бедолажку. А что, других миров, кроме Орита, нет? Пусть снимет ему где-нибудь на южном Валахаре виллу и живут там припеваючи, пока вопрос с престолом не решится.

Интересно, Ольга Леонидовна вообще в курсе, кто мне на голову ночью свалился? Надо будет это тоже уточнить.

И комиссия еще...

О тяжкий мыслей меня отвлекло очень знакомое нытье.

— Сэл, ну я серьезно! Я не хочу жениться. Мне еще рано, я еще слишком молод!

Принц плелся за Сэлгрином, едва переставляя ноги. Я нахмурилась. Как ни крути, но Таэль только что вообще встал с кровати, с какого перепоя Сэлгрин потащил за его собой? Сам-то вышагивал с высокой поднятой головой и держа спину так прямо, словно проглотил деревянный кол, только кулаки сжимал и разжимал почему-то. В дорогом шелковом темно-синем камзоле и белых брюках Сэлгрин выглядел настоящим дворянином. Холодным, высокомерным, презрительно оглядывающимся на немощного братца. И