Теперь открой глаза - Николь Фиорина

– Я два года строил планы… а потом перестал, потому что две недели назад Мия пропала. И я решил больше ничего не планировать, сэр. Прежде я верил, что если как следует распланировать наше будущее, то все оно так и произойдет – потому что я думал, что подготовлюсь к неизвестности. Но этого не случилось, и теперь я все понимаю. Теперь у меня один план: сидеть в вашем кресле, пока вы не разрешите мне подняться наверх и увидеть Мию. А дальше… кто знает.

– А ты мне нравишься, – признался Брюс.

– Я часто нравлюсь людям.

– Тогда поднимайся по лестнице, ее комната слева. Не разбуди жену.

Я поднялся с кресла и поспешил наверх. Ноги двигались недостаточно быстро. Когда я подошел к двери, то сделал глубокий вдох и повернул ручку.

Заперто. Я уперся лбом в дерево и тихонько постучал.

– Мия? – взмолился я. – Это я.

Ответная тишина и разделяющая нас дверь ужасали меня. В каком она состоянии? Что пережила за последние две недели? Что Итан с ней сделал? И почему отпустил? От вопросов голову кружило.

– Прошу, открой дверь.

– Ключ наверху на косяке, – раздался снизу голос Брюса.

Ключик оказался золотым: я вставил его в замок и повернул ручку. Дверь открылась.

Но в комнате никого не оказалось.

Я в отчаянии проверил шкаф и ванную. В кровати точно спали: простыни валялись в ногах. Взгляд мой заметался по спальне и остановился на открытом окне: оттуда дул ветерок, развевая занавески. Я сделал шаг вперед и отодвинул их: отсюда легко можно было спрыгнуть. И Мия так и сделала.

И ушла.

Я прокатился вверх и вниз по горам, потерялся в долине. Мобильник тут не ловил. Я понятия не имел, куда сбежала Мия, потому продолжил колесить по округе, боясь свалиться с края обрыва. Меня объезжали все встречные водители и яростно мне сигналили.

В три часа дня я, наконец, поймал сигнал телефона и закинул на карту адрес ближайшей заправки. Мия должна была быть где-то здесь. Она жила внутри моей груди. В моих костях. Душа рокотала, потому что Мия была рядом. Я поискал ее еще несколько часов, а потом вернулся к дому и обнаружил, что и Мия тоже вернулась. Крошечная фигурка, перекрученные коричневые волосы, черное худи. Я смотрел на нее и не мог дышать. Вот она, Мия, сидит на лавке совсем неподалеку и смотрит на горы.

Я припарковал «хэтчбек» там, где дорога шла вниз, и выключил двигатель. Мия сидела ко мне спиной, но я прекрасно знал, что это она. Стук моего сердца звучал слишком знакомо. Нервы успокаивались, и я выдохнул. Она сидела, завернутая в бесконечное число слоев одежды. На ногах краснели резиновые сапоги. Такой пожарный цвет. Она не стала поворачиваться, хотя услышала, как подъезжает машина. А может, и нет.

Я выпрыгнул из тачки. Что же мне ей сказать? С каждым шагом я едва сдерживался, чтобы тут же не броситься на нее и не заключить в объятья. Я опустился рядом с ней на краешек лавки и рвано выдохнул, отведя глаза. Она дрожала. Губы ее обветрились. Ресницы намокли. Но даже такой она была прекрасна. Я не мог отвести от нее взгляда: а Мия смотрела на горизонт. Мы немного посидели так в тишине, ничего не говоря. Молчание Мии пробудило во мне панику, и я попытался оттолкнуть ее подальше. Кажется, я никогда еще так сильно не нервничал. Ветер усилился, но Мия даже не покачнулась. Она думала так громко, что мысли ее схватили меня, словно невидимой рукой.

Мия ничего не понимала. И я хотел понять, как она оказалась в таком состоянии.

– Почему ты меня не искал? – наконец спросила она.

Ее слова так сильно меня удивили, распороли мне грудь, что пришлось отвернуться и сморгнуть скопившуюся на глазах влагу. А потом я снова посмотрел на нее и попытался протянуть к ней руку, но она убрала свою.

– Мия, посмотри на меня.

Она зажмурилась и покачала головой.

Я тут же опустился перед ней на колени. Нельзя позволять ей верить в эту чертову чушь.

– Я искал тебя всю свою жизнь, Мия. И никогда не переставал. Я искал тебя в каждой комнате, в каждом лице, а за последние несколько недель я делал все, чтобы только найти тебя.

Мия зажмурилась сильнее, по щекам ее текли слезы.

– И я никогда не перестану, Мия. Не перестану тебя искать.

Она открыла глаза и посмотрела на меня. Я застыл.

Прошло несколько недель, но один взгляд – и я понял, что это та же самая сильная Мия, в которую я влюблялся каждый день. Она осталась со мной, и я рвано выдохнул.

– Ты соврал мне. Ты врал мне целых два года, – произнесла она и коснулась моей щеки.

Может, она хотела убедиться в том, что я реален.

– Ты теперь поэт…

– Я всегда им был, любовь моя.

– Но ты не рассказывал, что опубликовался. Ты не говорил мне, что худи, которое я носила каждый день, – это твое творение. Ты столько всего от меня скрывал.

Она говорила, но меня зачаровало ее прикосновение. Я подался вперед, вжался в ее ладонь сильнее. Она запустила пальцы в мои волосы.

Больше. Еще больше.

– Все это я сделал ради тебя и Зика. Такова правда. Я боялся рассказывать тебе об этом, потому что боялся подвести вас. Я не хотел, чтобы ты во мне разочаровалась. А потом я узнал, что первая книга успешна, хотел удивить тебя, но так и не успел этого сделать.

– Почему ты не подал заявление о пропаже?

– Боже, Мия. Я пытался. Господь свидетель, я пытался! Полиция меня и слушать не хотела! Я поговорил с каждым чертовым офицером в Гилдфорде и Суррее, ездил к Оскару в тюрьму, заехал к Линчу и каждый день доставал его жалкую задницу. Я звонил Брюсу. Каждый. Чертов. День.

– На все-то у тебя есть ответ.

– Потому что я делал все, что мог.

И мы разговаривали целый час: я стоял перед ней на коленях, а она гладила меня по голове. Мия рассказала о том, что произошло со Скоттом, что это он убил тех ребят, и что она увидела, как он это сделал. Как Скотт похитил ее и держал в лесной хижине. Как Мия устроила пожар, и Скотт спас ее. Как она сама села на самолет. Как Мия не хотела покидать его, но Скотт бросил ее. И я сказал