Теперь открой глаза - Николь Фиорина

И сейчас его не было рядом, но я держалась благодаря воспоминаниям.

На этот раз я проснулась до того, как в комнату зашла Диана, и тут же выглянула в окно.

Олли уже стоял внизу: опирался на серебристый «хэтчбек» со стаканом из «Данкин Донатс» в руке. Другая покоилась в кармане его худи. Должно быть, он почувствовал, что я на него смотрю: поднял взгляд и заметил меня.

Во сколько он сюда приехал?

Между нами было по крайней мере пятьдесят футов, окно и целая ветка, но его глаза все равно отыскали мои, несмотря на все препятствия. Он выпрямился и улыбнулся. Достал руку из кармана и легонько мне помахал.

Я помахала ему в ответ.

Он поднял вверх палец, поставил кофе на капот машины и открыл дверцу со стороны водителя.

Олли стоял ко мне спиной, и я воспользовалась паузой и попыталась привести в порядок волосы. Утром только левая сторона у меня выглядела сносно. На плечах висел огромный свитшот с надписью «Чемпион». Я опустила руки – Олли повернулся ко мне и поднял вторую чашку с кофе, словно подношение.

Я покачала головой.

Он снова поднял вверх палец.

Достал из-за спины белый бумажный пакет и тихонько потряс им перед собой.

Я рассмеялась, надеясь, что из-за расстояния, стекла и дерева он не поймет, что я краснею. Что таю от его настойчивости.

Олли поднял вверх руку, словно прося «ну давай, ответь мне». Я покачала головой, и он опустил свою.

Через несколько мгновений он поставил мой кофе рядом со своим и снова нырнул в машину. Схватил рюкзак. Я наблюдала за тем, как Олли придерживает рюкзак коленом, открывает его и бросает внутрь бумажный пакет. Полагаю, внутри были круассаны и другие булочки. Олли схватил мой кофе и прошел под окном ко входной двери, исчезнув из виду.

К машине он вернулся с пустыми руками.

Оставил кофе и все остальное для меня.

Олли замер, а потом забрался обратно в «хэтчбек», оставив дверь приоткрытой – она закрывала половину его тела. Он снова посмотрел на меня, и во взгляде его я могла прочесть все, что было нужно: «Я приду и завтра. Я готов возвращаться сюда целую вечность, но поторопись, потому что ты меня убиваешь».

До того как Олли захлопнул дверцу и уехал, я успела прочесть в его глазах то единственное, что должна была услышать, почувствовать на вкус и ощутить сердцем.

«Я люблю тебя, Мия».

На следующее следующее утро…

Вчерашнее прохладное утро я потратила на прогулку по холмам Бушкилла с фотоаппаратом, который Олли оставил мне в рюкзаке. Еще там лежали моя старая одежда, новая пара конверсов, а также парочка простых футболок.

Осенью и весной Бушкилл, штат Пенсильвания, был особенно живописен. В остальное время – практическим мертв. Известен этот город был прежде всего водопадами и горами Поконо. Ночной жизни типа клубов здесь не водилось никакой: только всякие заповедники, пешие тропы, парки и музеи. Мы переехали сюда из Аллентауна после смерти матери: там было шумно, громко и грязно. Отца тот город практически душил. Я плохо помнила Аллентаун: только каток, на который ходила по субботам с Майли и Шарлоттой.

Я истратила две катушки пленки и вспомнила, каково это – снимать. Я чувствовала себя сильной. Чувствовала, что все контролирую. Я могла создать любую иллюзию, сделать красивым все: даже упаковку от жвачки, которую ветер загнал на ветки. Я щелкнула мусор: мятную голубую звездочку среди коричневых дебрей.

За вчерашний день я устала, денек выдался занятой, и Олли первым добрался до входной двери.

Мы стояли по разные ее стороны, не двигаясь, и смотрели друг на друга. Я поежилась на ветру, который просачивался в дом с крыльца. Сегодня Олли оделся потеплее, добавил слоев и шапочку тоже. Температура опустилась то ли до сорока, то ли до тридцати по Фаренгейту. Ноги Олли будто приросли к месту, но все остальное дышало жизнью: казалось, что, если я ему позволю, он прыгнет.

– Ты как?

Он стоял прямо передо мной, на коврике у входа. Я – по ту сторону порога. Я заставила себя кивнуть, просто чтобы не сдаваться. Здесь я чувствовала, что контролирую ситуацию. Здесь я себе доверяла. Но нам с Олли все же лучше пока держаться на расстоянии.

Олли опустил подбородок.

– Я не стану тебя задерживать. Вчера я ездил в город и купил тебе телефон с международным сервисом. Просто хотел, чтобы ты всегда могла со мной связаться.

Он достал из кармана телефон и протянул его мне.

– Продавец заверил меня, что камера тут самая лучшая, и я все настроил вчера вечером, забил номера… и скачал пару приложений, которые тебе понравятся. В основном для редактуры картинок, все эти фильтры, искривления и прочее…

Олли продолжал нервно бормотать. Я потянулась за телефоном.

– Нет-нет-нет, – он убрал айфон подальше и поднял его над головой.

Между нами таяли облачка нашего дыхания.

– Я хочу получить кое-что взамен.

Я выставила в сторону бедро и оперлась на косяк. На мне были спортивные штаны, которые притащил мне Олли, и футболка «Занимайтесь любовью, а не войной». Он знал, как мне нравилась эта футболка – не из-за надписи, а потому что она была его любимой.

– И что же ты хочешь?

– Если я отдам тебе этот телефон, то ты должна писать мне сообщения. И я прослежу за тем, чтобы ты отправила первое прямо сейчас. Чтобы знать, что ты поняла, как им пользоваться.

Он снова опустила телефон, и я протянула руку: телефон упал мне на ладонь.

– Я знаю, как пользоваться телефоном, Олли.

– Ты удивишься, как много всего изменилось за последние два года.

Я покачала головой и собралась нажать на кнопку, чтобы сменить черный экран на что-нибудь другое. Но кнопки «домой» не было. Олли усмехнулся, но не стал мне помогать.

Наконец я поняла, что нужно было тапнуть по зеленой иконке.

– Какой у тебя номер?

– Уже забит в твои контакты, – рука его дернулась в кармане. – Это единственный номер в твоих контактах, дорогая.

Я вышла из сообщений и открыла контакты. «Олли». Так просто. Но увидев его имя на экране, сердце мое будто бы отрастило крылья и теперь грозилось улететь прочь. Я улыбнулась и написала ему.

Телефон Олли пиликнул в другом кармане. Он достал его и опустил голову: пальцы задвигались по экрану, открывая послание. Я написала простое «Я люблю тебя». Плечи его тут же расслабились,