Несокрушимо - Мелани Харлоу

— Привет, — сказал он с улыбкой. — Ты пришла.

— Пришла, — ответила я, чувствуя, как сердце начало биться чаще при виде его, а внутри разливалось тепло. Я сняла шапку и перчатки, положив их на высокий стол.

Он подошёл ко мне и огляделся.

— Ты одна?

— Одна.

— Хорошо.

Он запер дверь, выключил верхний свет и притянул меня к себе. Когда его губы соприкоснулись с моими, вновь разжигая пламя внутри, я поняла, что пришла сюда не для разговоров.

Я пришла, чтобы почувствовать.

Обняв его за шею, я ответила на поцелуй, пока мы оба не остались без дыхания, раздражённые громоздкими слоями одежды, мешавшими нам.

— Идём, — сказал он, взяв меня за руку.

Мы двинулись через темноту, спустились по лестнице в подвал. Генри провёл меня мимо стальных баков и рядов дубовых бочек к двери своего офиса. Он толкнул её плечом, открыл и втянул меня внутрь маленькой тёмной комнаты.

— Урок первый, — произнёс он, закрывая за мной дверь. — Никогда не позволяй виноделу заманить тебя в свой офис после работы.

Я рассмеялась, пока он расстёгивал моё пальто и бросал его в сторону.

— Урок второй, — продолжил он, снимая с меня свитер и расстёгивая лифчик. — Ни при каких обстоятельствах не позволяй ему раздеть тебя.

— Думаю, я провалю этот курс, — пробормотала я, пока он становился на колени, стягивая с меня сапоги.

— Урок третий. — Он расстегнул мои джинсы и стянул их с моих ног. — Если он скажет, что не может перестать думать о твоём вкусе и должен выяснить, такой ли он хороший, как он помнит, будь осторожна.

— Осторожна с чем? — спросила я, когда он взял меня за бёдра и подвёл к своему столу.

— С его намерениями. — Генри поднял меня и усадил на край стола, широко разводя мои ноги и опускаясь на колени. — Они, вероятно, коварны.

— Коварны? — ахнула я, когда его язык провёл по моему телу долгим, медленным движением, заставившим меня содрогнуться всем телом.

— Да. — Он сделал это снова, вызывая во мне волны наслаждения. — Он просто хочет трахнуть тебя своим языком.

Я откинулась на локти и застонала от его сладких мучений.

— Правда?

— Да. Но ещё и своим членом.

— Хорошо, — выдохнула я, почти теряя способность говорить. — Потому что я слышала, что он большой.

— Он большой. И становится всё больше с каждой минутой.

Я засмеялась, запрокидывая голову назад, пока Генри, обхватив мои бедра, подтягивал меня ближе к своему рту. Мои пальцы ног согнулись, когда его язык проник внутрь меня. Он пожирал меня, словно голодал по мне целую вечность. Его язык ласкал, гладил, сосал, скользил, а из его горла доносились стонущие звуки, будто я была для него самым изысканным угощением. Он говорил, что ему меня недостаточно. И я верила ему.

Когда он заставил меня кончить своим ртом, он вскочил на ноги и начал расстегивать ремень.

— Дай мне, — выдохнула я, расстегивая и расстёгивая его джинсы.

Я потянулась к его члену, который с силой вырвался из боксеров, словно освободившись из клетки. Генри застонал, когда я обхватила его горячий, твердый ствол обеими руками, нежно скользя ими вверх и вниз.

— Сними рубашку, — потребовала я. — Я хочу чувствовать твою кожу рядом с моей.

Через минуту он врывался в меня, мои ноги обвивали его бедра, а его сильные руки крепко держали меня за бедра. Я вцепилась в его мощные плечи, впиваясь ногтями в кожу. Он поднял меня со стола и прижал спиной к двери, вгоняя свой член глубоко и сильно. Голова с глухим стуком ударялась о дерево.

Но это было так невероятно — ощущать себя объектом его дикого желания, той, что пробуждала в нем эту потребность обладать мной целиком. Он вбивался в меня еще глубже и оставался там, двигаясь так, чтобы я снова оказалась на грани.

Тяжело дыша, он наклонил лоб к моему.

— Ты слишком хороша. Я должен замедлиться.

— Нет, не останавливайся, — умоляла я, двигая бедрами. — Я хочу, чтобы ты кончил.

Из его горла вырвалось рычание, и он вновь начал быстрые, мощные толчки, от которых моя спина ударялась о дверь. Все мышцы внизу моего тела напряглись, когда я достигла пика, на мгновение застыла там, с учащенным сердцебиением, закрытыми глазами, задержав дыхание — пока не почувствовала, как его член дернулся внутри меня, толкнув меня за грань. Его губы находились так близко к моим, что мы делили одно дыхание, когда наши тела отдавались этому мощному, всепоглощающему ритму.

«Вот это, — подумала я, когда по коже пробежали мурашки. — Вот как это должно ощущаться. Вот чего мне не хватало. Вот чего я хочу.»

Но есть ли хоть какой-то шанс, что я смогу сохранить это?

Когда мы оделись, Генри всё-таки провёл небольшую экскурсию по винодельне, рассказал, для чего предназначено оборудование, описал вина, находящиеся в разных бочках и резервуарах, и похвастался недавно приобретённой линией розлива.

— Но самое важное для меня сейчас — это обрезка, — сказал он, когда мы стояли у огромных окон дегустационного зала, выходящих на виноградник. — Качество любого урожая во многом зависит от того, как хорошо мы проведём обрезку. И мы делаем это только вручную.

Я с трудом сдержала улыбку.

— Говорят, это настоящее искусство.

Он бросил руку мне на плечи, прижимая в шутливом захвате.

— Ты издеваешься над учителем?

— Никогда, — сказала я, смеясь, пока он крепко обнимал меня. — Особенно после такого приятного урока, хотя я не уверена, что усвоила все. Возможно, мне понадобится повторение.

— Это можно легко устроить — возможно, даже сегодня вечером, — сказал он, ослабив хватку, чтобы я могла повернуться к нему.

— Хотела бы я, — ответила я, проводя руками по его груди, — но мне нужно возвращаться. На самом деле я сомневалась, стоит ли мне приходить сегодня. Чуть не отменила.

— Почему?

Я покачала головой.

— Просто кое-что с Уитни.

— Хочешь поговорить об этом?

Я поиграла с одной из пуговиц на его рубашке.

— Не хочу загружать тебя своими проблемами. Мне кажется, я постоянно жалуюсь тебе.

— Перестань, — он поднял мой подбородок. — Ты мне никогда не надоедаешь. И это не жалобы — я сам спрашиваю. Всё в порядке?

— Она в порядке. Просто нарушила одно из моих правил насчёт социальных сетей — ей нельзя было их заводить, но я узнала, что она создала аккаунт в Инстаграм и выложила кучу своих фотографий.

Он выглядел немного напуганным.

— Каких фотографий?

— Ничего рискованного. В основном селфи с макияжем, губы уточкой. А в