P.S. Я тебя ненавижу - Лорен Коннолли

— Хочешь прочитать? — спрашивает, протягивая мне конверт.

Я принимаю его. А потом мой взгляд невольно скользит вниз. На наши запястья.

С любовью, Джош

Моё тату теперь полностью зажило, только иногда слегка зудит и побаливает. Чёрные линии плавно вросли в кожу, и если закрыть глаза и провести по ним пальцем, я даже не почувствую.

Но я всё равно постоянно провожу по ним кончиками пальцев.

Десять месяцев, а я всё ещё думаю о нём каждый день. Не уверена, что хоть один час прошёл без мысли о Джоше. Без мимолётного воспоминания о его улыбке. Без желания написать ему какую-нибудь ерунду из своей жизни.

Когда я вытягиваю письмо из рук Дома, мой взгляд невольно цепляется за его запястье. Из-под ремешка часов выглядывают те же буквы.

Я тут же опускаю глаза, вдруг чувствуя себя неловко, и тороплюсь развернуть письмо. Мне нужно успеть прочитать его, пока кто-нибудь из очередных туристов не вздумает заглянуть в бордель. Внутри всё сжимается от предвкушения — ещё один кусочек моего брата. Ещё одно письмо. Когда я вижу знакомый почерк Джоша, мне даже кажется, что я слышу его голос, читающий строки вслух.

Дорогие Мэдди и Дом,

Добро пожаловать в Аризону!

Я много чего повидал в своих поездках, но так и не добрался до этих заброшенных шахтёрских городков.

Ну как, жутковато? Видите призраков?

Если я сам в итоге стал призраком, надеюсь, меня угораздило не застрять в этой больнице. Может, вам стоит провести тут обряд экзорцизма, а то вдруг я до конца вечности останусь бродить в этой дурацкой больничной сорочке. Хотя они, конечно, удобные…

Ладно, меня понесло.

Теперь ваше задание, если вы его примете (а вы, блин, примете, потому что я мёртв, и я так сказал): устроить фестиваль историй о Джоше. Пока бродите по Валтур-Сити, рассказывайте друг другу истории обо мне, которые знаете только вы. Да, я настолько тщеславен. И разрешаю вам быть максимально честными. Говорите не только смешное, но и то, в чём я облажался.

Потому что я облажался. Я это знаю.

Расскажите друг другу о вещах, о которых жалеете. О том, что не сделали вместе со мной. Ладно, начну первым.

Мэдди, в Уэльсе есть город, полный книжных магазинов. Мне жаль, что я не отвёз тебя туда и не купил тебе всё, что ты хотела.

Дом, мне жаль, что мы так мало ходили на игры «Филлис». Я так зациклился на поиске новых впечатлений, что забыл, насколько хороша классика.

Может, я теперь буду обитать на «Ситизенс Банк Парк», и ты просто возьмёшь лишнее пиво для меня в следующий раз, когда пойдёшь туда.

Постарайтесь сожалеть меньше, чем я.

Развейте меня по пустыне и сфоткайтесь с кактусом.

С любовью, Джош.

— Чёрт, — выдыхает Дом.

И я с ним согласна.

Я знаю, что эти поездки полностью посвящены Джошу, но до сих пор мы почти не говорили о нём. Даже тот вопрос, который я задала Дому минуту назад, был для меня огромным шагом.

А теперь мне предстоит провести следующие несколько часов, рассказывая истории? Истории, которые Дом не знает?

Кусочки Джоша, которые были только моими?

Но это ведь обмен. Дом тоже должен делиться.

И в конце концов, у меня будет больше Джоша, чем было сегодня утром. Будто он проживёт ещё немного.

— Пойдём. Осмотримся, — говорит Дом.

Его голос звучит не властно, а мягко, словно вопрос. Он чуть склоняет голову в сторону выхода.

— Да. Ладно.

Мы перешагиваем порог, и вдруг мне вспоминается утренний разговор с матерью. Как она хотела поехать. Как если бы я уступила, она бы сейчас была здесь.

Я никогда не смогла бы рассказать свои воспоминания о Джоше Сесилии Сандерсон. Не той женщине, которая использовала бы их для развлечения незнакомцев.

Резко оборачиваюсь к Дому и натыкаюсь лицом ему в грудь. Он тут же хватает меня за плечи, не давая упасть с крыльца.

— Извини, я шёл слишком близко, — говорит он.

— Тебе мама звонила? — выпаливаю я.

Дом мгновенно напрягается. Губы сжимаются в тонкую линию. Но он всё же кивает.

— Она просилась поехать с нами?

— Сесилия ни о чём не просит, — фыркает он.

Это правда, но мне не нравится, как он это сказал.

Я бросаю взгляд туда, где мы припарковали машину, готовая увидеть мать, идущую к нам в своём дизайнерском «бохо», вещающую о том, как это напоминает ей «Бёрнинг Мэн».

Но Дом тихо говорит:

— Я сказал ей «нет».

— Правда? — удивляюсь я.

В этот момент я осознаю, что Дом всё ещё держит меня, а его большие пальцы лениво рисуют успокаивающие круги на голой коже, обнажённой моим топом. Будто бы осознав это одновременно со мной, он резко отдёргивает руки и прячет их в карманы своих шорт.

— Джош когда-нибудь рассказывал тебе, как мы специально подстроили эвакуацию машины твоей матери?

Я ошеломлённо смотрю на человека, которого всегда считала мистером Ответственность.

— Нет, — слово застревает в горле вместе с моим недоверием.

Губы Дома кривятся в виноватой усмешке.

— Джош пришёл в школу, и я сразу понял, что он в бешенстве. А ведь он редко злился, так что я сразу понял — дело серьёзное. Он сказал, что Сесилия выбросила кучу твоих книг, пока тебя не было дома. Книг, которые много для тебя значили.

Я помню это. Среди них была подписанная копия книги моего любимого автора, которую я получила только благодаря тому, что Джош отвёз меня в город, стоял со мной в очереди целый час, чтобы я смогла встретиться с ней.

Сесилия просто решила, что ей нужна полка для её коллекции целебных кристаллов и что нет смысла хранить книги, которые я уже прочитала.

— После школы мы заехали к тебе домой, нашли запасные ключи от её машины. Джош знал, что она в это время на йоге или что-то вроде того. Мы нашли её машину, припарковали в зоне для пожарных, а потом позвонили в полицию и сообщили о нарушении.

— О боже, — я в шоке таращусь на него. — Вы не могли…

— Мы сделали это, — Дом наклоняется ближе, наши лбы почти соприкасаются, его взгляд приковывает меня к месту. — И я не жалею. Никогда не жалел. Никогда не буду. Вы оба заслуживали лучшего, чем она. Лучшего, чем Флоренс тоже.

Я с трудом сглатываю и отворачиваюсь, мысли мечутся в голове, пытаясь осмыслить этот одновременно детский и до странности трогательный поступок Джоша и Дома.

— Это… — я прочищаю горло, уверенная, что это просто сухой воздух