Теория гибрида - Пенн Кэссиди

хотелось большего. Взобравшись по его телу, я позволила своему халату свободно упасть, и Фауст схватил его, сбрасывая с кровати, оставляя нас обоих полностью обнаженными. Его глаза вспыхнули от желания, когда я продвинулась еще дальше, пока не оказалась верхом на его лице, касаясь своей киской его рта. Он схватил меня за задницу обеими руками, а я вцепилась в спинку кровати, прижимаясь к нему.

Запрокинув голову, я закружилась напротив него, наслаждаясь теплым скольжением его языка по моему клитору. Он лизал все быстрее и быстрее, оказывая именно то давление, которое мне было нужно. Мои бедра начали дрожать, и его пальцы впились в мои ягодицы, удерживая меня неподвижно, пока он посасывал мой клитор губами.

Звезды взорвались у меня перед глазами, когда я кончила прямо ему на лицо. Мой лоб уперся в спинку кровати, когда я застонала, не пытаясь сдержать звуки своего удовольствия. Мне было все равно, кто услышит. У меня было всего несколько ударов сердца, чтобы вздохнуть, прежде чем Фауст схватил меня и перевернул. Моя спина ударилась о матрас, голова уперлась в изножье кровати, затем я почувствовала, как его пульсирующий член скользнул по моей влажности, смеси моей собственной потребности и его слюны.

Его губы сомкнулись с моими, и я почувствовала на них свой вкус, сладкий и острый. Я прикусила его нижнюю губу и провела ногтями по его спине. Он застонал, оторвавшись от моих губ, когда уткнулся головой в изгиб моей шеи и плеча. Затем, как будто это было самой естественной вещью в мире, он погрузился в мой жар, растягивая меня. Он наполнял меня так медленно, что я почувствовала, как слезы защипали мне глаза.

Я застонала, когда он достиг точки G. Он замер, давая мне привыкнуть, но я услышала, как он снова и снова шепчет мне на ухо:

— Черт.

Его руки, обхватившие мою голову по обе стороны, дрожали, и я не была уверена, было ли это от сдержанности или от гнева. Может быть, он был зол на себя за то, что позволил этому случиться, но я не знала. Все, что я знала, это то, что мне нужно, чтобы он продолжил. Мне нужно было, чтобы он заставил меня почувствовать, что мир не существует за пределами этой спальни.

После нескольких мучительных ударов сердца он начал двигаться. Медленно он входил и выходил из меня, покачивая бедрами, прижимаясь к моему клитору во время движения. Толчок за толчком, он поглощал меня. Его пальцы двинулись вверх, зарываясь в мои волосы и потягивая, но не сильно. Ровно настолько, чтобы откинуть мою голову назад и обнажить шею. Он переместил губы с изгиба моего плеча к горлу.

Я приготовилась к неизбежному укусу клыков, вонзающихся в мою вену, к тому, что кровь потечет из меня в его рот. Я приготовилась к смеси удовольствия и боли, которая должна была последовать, но этого так и не произошло. Вместо этого он провел языком по моему горлу, сопровождая его мелкими, нежными поцелуями. Все это время его бедра продолжали двигаться в устойчивом ритме. Мы двигались вместе, как жидкость, наши тела были покрыты блестящим потом.

Я больше не была уверена, где заканчивается мое тело и начинается его. Когда я согласилась на это, то ожидала, что меня швырнут на матрас и трахнут до беспамятства. Я ожидала грубости и грязи, дикости и насилия — всех качеств, которые воплощал Фауст Ноктюрн. Он был грубым человеком с багажом и счетом, который нужно было свести. Так кем, черт возьми, был этот нежный гигант, нежно любящий меня, ласкающий мое тело, как будто оно было чем-то драгоценным? Кто был этот человек?

Я встречала его бедра толчком за толчком, мы оба стонали, не сдерживаясь. Одной рукой я обхватила его спину, а другой вцепилась в скомканные простыни. Я почувствовала приближение нового оргазма, но на этот раз он нарастал медленно. Это было похоже на бурлящую волну тепла и давления, поднимающуюся по моим венам, готовую захлестнуть меня. Это приводило меня в неистовство, в отчаяние от стремления достичь этой вершины.

Фауст замедлился и приподнялся на локтях, пот скользил по нашим телам между нами, и мне стало холодно. Я уже собиралась запротестовать, когда он просунул руки мне под спину и приподнял меня. Он ненадолго вышел из меня, и я оказалась перевернутой на живот, упершись согнутыми коленями в матрас.

Затем его ладонь надавила на мою поясницу, наклоняя меня вперед. Его член оказался на одной линии с моим входом, и он, не теряя времени, вернулся туда, где ему и положено быть. Я захныкала в простыни, бедра дрожали от силы воли, удерживающей меня на ногах. Он снова задвигался, входя в меня и выходя из меня, половина его тела нависла над моей спиной, все еще прижимая меня своей ладонью.

Я откидывала бедра назад, поворачивая их каждый раз, когда он достигал точки G. Тем не менее, он трахал меня медленно и тщательно, как будто у нас было все время в мире. Мои волосы прилипли к шее от пота, и я почувствовала, как он мягко отвел их в сторону. Затем он наклонился вперед, покрывая легкими поцелуями самую верхнюю часть моего позвоночника. Его поцелуи спускались вниз, отклоняясь в стороны, казалось бы, наугад.

Примерно через минуту после этого я замерла, внезапно до меня дошло. Его язык двигался как нож, оставляя порезы, которые навсегда врезались в мою кожу. Вдоль шрамов, которые украшали мою спину сияющим серебром. Его губы прошлись по остаткам насилия, которому я подверглась не так давно. Это были раны, которые так и не смогли полностью зажить, даже после моих превращений, и, в некотором смысле, я не хотела, чтобы они заживали. Мне хотелось точно помнить, кто их нанес.

Фауст продолжал целовать мои шрамы один за другим, облизывая их, ощущая жесткие серебристые рубцы там, где я когда-то истекала кровью. Все мое тело было напряжено, и от каждого облизывания по мне пробегал холодок. Всего у меня было около пятидесяти шрамов, насколько я когда-либо могла сосчитать, и он поцеловал каждый из них.

— Никто и никогда больше не оставит шрамов на этой коже, — прошептал он мне в спину, нарушая наше молчание. Я почувствовала, как его ладонь скользнула по моей спине, затем его пальцы обхватили изгиб моего бедра, притягивая меня крепче. — Я клянусь тебе, Сиренити. Если он хотя бы вдохнет твой воздух, я буду сдирать с него кожу слой за слоем. Я буду медленно осушать его