Император на измене - Марина Эльденберт

Чего Дориан не сказал супруге, так это того, что колпак – самый известный артефакт не просто в их стране, но и во всем мире. Долгие столетия его существование держали в строжайшей тайне, но потом его прадед раскрыл тайну благосостояния их державы. Говорят, что это было на одном из дипломатических банкетов. Тогда же колпак впервые вывезли из хранилища и, естественно, похитили. Вернуть, конечно, вернули, но с тех пор в мире появилось на одну сказку больше. Про волшебный колпак знали даже дети.

Но не его жена.

–35-

Дориан

Можно было предположить, что родители не читали Лилле в детстве сказок, или что неудачное покушение плохо отразилось на ее памяти. Это было бы логичным, нормальным, вписывающимся в рамки того, что знал Дориан. Но… Существовало много таких «но». Нюансов, которые все время всплывали на поверхность. Деталей, который становилось все сложнее и сложнее игнорировать. Такие как требование развода, нежелание делить его с другими женщинами, кастинг фаворитов, незнание своих вкусовых предпочтений и еще много всего.

Это можно было списать на стресс, на смену обстановки, на всякую ерунду. Но на что списать смену личности его супруги? Да, они с Дорианом толком не общались до свадьбы, да и после свадьбы тоже. Но его жена не сидела в колбе, ее знали другие. Ее знали другой. Совершенно другой. Скромной, интеллигентной, милой, послушной. Практически нонсенс для демоницы, но строгое воспитание плюс спокойный от рождения характер сотворил такую Лиллу.

Лилла, стоящая перед ним, перевернувшая всю его отлаженную жизнь с ног на голову, заставившая желать ее так, как он не желал ни одну в мире женщину, была совершенно другой личностью. С другими привычками, с другими вкусами, взглядами, желаниями.

Она не просто изменилась. Она стала другой демоницей.

Догадка была настолько дикой, настолько невероятной, что впору было отмести ее сразу за неправдоподобность. Но чем больше Дориан думал об этом, чем дольше рассматривал ситуацию в целом, тем сильнее понимал, что отмахаться от этой версии не получится. Она легла настолько складно и объяснила все странности Лиллы за последнее время. И не только Лиллы, но и его изменившееся отношение к ней. Она объясняла абсолютно все!

Поэтому возникал второй не менее важный вопрос: если это не Лилла Аллийская, императрица Аллии и его законная супруга, то кто? Кто эта женщина, держащая на ладони бантик для своего роадара? Смеющаяся и наслаждающаяся их свиданием. Целующая его так невинно и страстно одновременно!

Двойник жены? Ее не убить пытались, а подменить? Но четырнадцать лучших аллийских целителей изучили состояние Лиллы вдоль и поперек, в том числе и тело. К тому же, тогда брачная магия совсем не сработала бы. Значит, тело не заменили. А если не тело, то что? Разум? Душу?

Если такое вообще возможно, то Дориан об этом не знал и не слышал. Но если возможно… Взять одну личность и поместить в другой сосуд, аватар. Неужели эфирийские ученые смогли создать такой артефакт, что меняет местами даже не людей, а демонов? Нет, они всегда проигрывали Аллии по «мозгам».

Следующим вопросом вставал: зачем?

Для чего нужно было заменять его супругу? Шпионить за ним? Управлять им?

От этой мысли Дориан помрачнел. Хороший план. Мог бы даже сработать. Учитывая, насколько сильно он увлекся самозванкой. Насколько крепко она его зацепила.

Но тогда зачем ей понадобился развод? Игра? Вряд ли. Дориан почувствовал бы ложь, а чувства его императрицы при желании можно было очень легко прочесть. Как сейчас, когда она радовалась простому бантику, как ребенок. Когда обиделась на недоверие и ревность с его стороны. Как испугалась, решив, что он отберет роадара. Как розовели ее щеки во время поцелуев.

Как только Дориан увлекся ей, то начал замечать эти мельчайшие детали. Она не играла. Если ее кто-то и использовал, то вслепую. Когда девушка это поняла, то потребовала развод. Логично. Испугалась. Запаниковала. Действовала по обстоятельствам.

Императорская паранойя требовала схватить самозванку и выведать у нее все. Вручить в руки службы госбезопасности. А вот демон-собственник в нем грозно рычал от подобной идеи. Свою женщину он не отдаст никому! Если нужно, сам допросит и сам все выведает!

Его женщина.

Да, отныне она его женщина. Как только Дориан это понял. Как только он это принял. Все изменилось. Словно он прошел некую точку невозврата, где страстное желание просто трахнуть эту очаровательную незнакомку превратилось в не менее страстное желание защитить ее от целого мира.

Это пугало до дрожи. Хотя Дориан не привык бояться. Особенно за одну конкретную личность.

Нет, никаких допросов не будет. И разоблачений тоже. Он сохранит ее секрет, пока она сама во всем не признается и не расскажет правду. Сейчас же он бы половину этой сокровищницы отдал за то, чтобы узнать ее имя. Но сказать ей прямо – значит, спугнуть. А ему бы этого совсем не хотелось.

Ему хотелось наслаждаться ее обществом. Наслаждаться ей.

На этой мысли Дориан выдернул себя в реальность и осознал, что его супруга (неважно, кто она, но именно эту женщину он теперь считал своей супругой) обошла все хранилище, будто в поиске чего-то.

– Что-то ищешь, дорогая? – поинтересовался Дориан, подходя к ней сзади и обнимая со спины.

–36-

Алена

Волшебные колпаки по мотивам марафона желаний и 3D принтера в одном флаконе – это для меня даже после всего было чересчур. Поэтому пока мой супруг слегка подзавис в собственных мыслях, я решила прогуляться по залу. Поэтому и еще потому, что помнила: тот неубиваемый брачный сосуд он вынес именно отсюда.

Не то чтобы я хотела снова попытаться от него избавиться, потому что теперь знала, что уничтожить его можно исключительно сильнейшей магией или разомкнуть по взаимному согласию супругов. Просто никогда не повредит знать, где же все-таки он находится. Конкретно. На всякий случай. Пока я исследовала полки и шкафы со всякими иногда устрашающего вида артефактами (вроде маски с рогами) или совершенно безобидными вещицами, похожими на симпатичные медальоны со странными знаками по окружности, я видела многое.

Но его не видела в упор!

Куда, спрашивается, он подевался?!

У одной полки я залипла сама, но не