Царствование Розы - Кейт Голден

Вместо этого я поползла к обожженным мною без сознания людям, выхватив кинжал у одного как раз вовремя, чтобы вонзить его в шею другого солдата, рыча, когда тот бросился на меня.

Я поползла к тем двоим, что пали без сознания, обугленные моим лайтом, и, вырвав кинжал у одного из них, успела вонзить его в горло другому солдату, который с рыком уже занес над моей руку.

Я взметнула руки, когда он ринулся на меня…

Но его удар так и не обрушился.

Он с грохотом распластался на полу, и его тело, падая, зашипело.

Зашипело, объятое пламенем, что вырвалось из моих ладоней, пока искры не были окончательно потушены липкой кровью его товарища.

Триумф и горячая, вибрирующая сила зажгли меня изнутри. Никто не встанет между мной и Кейном. Я готова была разрушить весь этот дворец, чтобы вернуться к нему. И словно мой лайт понял это, сила хлынула из моих рук потоками огня и солнечного сияния, заливая крыло ослепительными лучами и позолотя ночную темноту зала.

И это была она. Сила. Я была сильнее этих мужчин. Я читала это в их глазах — двое оставшихся приближались ко мне с опаской. В ярости, в унижении — но с опаской. Солдаты-Фейри или нет, но истинная Фейри была я. А они… они боялись.

Кинжал, подобранный мной, просвистел в воздухе, целясь в нового стражника — того, кто услышал гам или увидел перьевидные всполохи пламени, озарившие черный как смоль атриум, — и вонзился в его забрало25, пройдя насквозь через глаз. Из-под маски вырвался хриплый, захлебывающийся кровью звук, и он рухнул замертво.

Кейну бы это понравилось.

Последние двое оценили меня взглядом. Низкорослый стражник, яростно сопящий, и тот потный, что привел меня сюда — теперь явно сожалеющий о своем решении.

Я встала, переводя дух. Приглушенные крики Кейна и его отца доносились из-за двери позади меня. Мне нужно было действовать быстрее…

Потный стражник выпустил на меня свой грозовой лайт, а его напарник рванул к двери в опочивальню Лазаря. Вспышки ветра, острого, как сотни игл, впились в ноги и лицо — но белое пламя поглотило их атаку почти мгновенно, оберегая меня с той же неистовой силой, что и уничтожало все на пути.

Прежде чем он успел перейти к более сильной атаке, мой лайт поглотил потного стража целиком.

Даже его крики.

До тех пор…

До тех пор, пока сзади чья-то рука — твердая, тяжелая — не впилась мне в горло, а вторая не согнула и не заломила мне руки за спиной в стальные тиски.

Я, захлебываясь, пыталась вдохнуть, брыкая несокрушимые серебряные латы.

Каждая мышца, каждый нерв в теле взвыл, пока я боролась, вырывалась, билась в попытке вдохнуть. Связки натянулись до предела. Локти с силой впивались в его нагрудник.

Я слышала по его рычанию и хрюканью, как я извивалась.

— Не дергайся, — прохрипел он, его толстые пальцы впивались в меня, приближая к самой грани потемнения в глазах. Боль кнутом хлестнула по груди. Я задыхалась.

Используя последние силы, я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на том, чему учил меня Даган. Он всегда говорил фокусироваться на эмоциях — в них моя сила. А Кейн…

Он, скорее всего, уже на грани смерти, если все это время был наедине с отцом.

Одна эта мысль…

Поток всепобеждающего солнечного света вырвался из моих уст, когда я откинула голову к стражнику и закричала.

Я рухнула на пол, и воздух снова хлынул в легкие. И пока я судорожно глотала живительные глотки, я увидела на мраморном полу позади дергающийся обугленный остов, и дымящаяся плоть ударила в ноздри.

У меня не было времени на передышку или на благодарность Камням…

Я перепрыгнула через обугленные, искаженные тела и навалилась на дверь в комнату Лазаря.

Я колотила кулаками в антрацит, вложив в удары всю оставшуюся энергию. Колотила, колотила и колотила, пока кости в руках наверняка не треснули и не раскрошились, а боль не пронзила руки, дойдя до уже пульсирующей лопатки.

Я использовала все, что осталось от моего лайта, обрушивая удар за ударом на ручку, петли и раму двери — безрезультатно.

Чары. Дверь была заколдована.

— Впусти меня, трус, — проревела я в непробиваемый, уродливый черный камень, продолжая бить по нему распухшими кулаками.

С другой стороны раздался оглушительный грохот. Хрипы и тяжелые вздохи.

Кейн был жив. И что-то во мне едва не надломилось…

Я так ужасно боялась. Боялась потерять его.

Нужно было найти другой способ проникнуть внутрь, пока фортуна не отвернулась от нас.

Мой взгляд упал на дверь, отмеченную знаком солнца. Ту самую, в которую я видела, как солдаты вносили те огромные бочки с моим лайтом в тот день, когда меня привезли сюда для бань.

В голове пронеслась ужасная, ужасная мысль.

Если моей собственной силы не хватает, чтобы попасть внутрь… значит, мне нужно больше. Намного больше.

Я двинулась, обессиленная, вдыхая запах горелой плоти людей, которых я, по сути, заживо изжарила. Дым все еще поднимался над теперь уже обугленными меховыми диванами. Атриум был разрушен — книги и вазы, рамы и обломки, все было залито кровью и дымилось. Тела и конечности были разбросаны по полу, словно элементы жуткой мозаики…

Я вырезала семь человек.

Убила их, как животных…

А теперь в эту комнату, пташка. Разборки с совестью потом.

И после всего этого — голос в моей голове все равно оставался его.

Я бросилась в комнату, отмеченную символом солнца, и захлопнула дверь. Было слишком темно, чтобы разглядеть, что происходит. Но запах — немного металлический, немного терпкий… как монеты, и спирт, и что-то еще слишком сильное, чтобы описать. Это было все, на что я надеялась: лайт.

Звуки насилия просачивались сквозь стену. Грохот, рев. Падение какой-то массивной каменной мебели.

Быстрее, быстрее…

Я стала шарить в темноте. Пространство было заполнено круглыми стеклянными сосудами, каждый в рост мне. Я ударила кулаком по стеклу, и бочки засветились.

Вся комната, залитая жутким желтым светом, словно мстительный восход солнца…

Передо мной были не просто несколько чанов с лайтом. Не та горстка, что я видела несколько дней назад… Нет, запасы Лазаря были рядами, и рядами, и рядами этих бочек. Уходя высоко в сводчатые потолки. Достаточно лайта, чтобы питать город.

Чтобы выиграть войну.

Или…

Или же чтобы стереть преграды между нами. Достаточно лайта, чтобы прорваться к Кейну.

Я прижала ладонь к бочке. Лайт загудел, затрясся, вспыхнул